21-05-2023
Права человека в СССР — комплекс вопросов реализации прав человека (основных свобод и возможностей в экономической, социальной, политической и культурной сферах) в СССР. Большинство подобных вопросов регулировалось конституциями СССР (например, Конституцией СССР 1977 года), а также конституциями, уголовными и гражданскими кодексами союзных республик (например, Уголовным кодексом РСФСР и Гражданским кодексом РСФСР).
Советский Союз был создан на большей части территории бывшей Российской империи после тяжелых и кровопролитных войн. Экономический и политический кризис во время первой мировой войны вначале спровоцировал крушение многовековой монархии. В ходе последовавшей гражданской войны бывший правящий класс, поместное дворянство, был изгнан из страны, а новое политическое руководство, партия большевиков, специальным законом уничтожило прежнее деление граждан на сословия и провозгласило своей социальной базой городской пролетариат. В соответствии с Декретом об уничтожении сословий и другими законами основной целью нового государства было установление равноправия, как политического, так и экономического, и недопущение эксплуатации человека человеком, то есть запрет не только рабства, но и использования наемного труда в частных хозяйствах. Найм был разрешён только для государственных или коллективных хозяйств.
В результате советская концепция прав человека сильно отличалась от концепции превалирующей на Западе, где частная собственность является основой экономики. По мнению Дориана Ламблета, согласно «западной правовой теории», «права человека, которые могут оказаться заявленными наперекор правительству, идут во благо именно человеку как частному лицу», советский же закон, по его мнению, декларировал прямо противоположное[1]. Советское государство рассматривалось как источник прав человека. Поэтому, по мнению Дэвида Шимана, советский закон отклонил западные понятия «верховенства права», как вера в то, что закон должен быть больше, чем просто инструментом политики. Политические и гражданские права считались бессмысленными без основных «экономических прав», которые на государственном уровне обеспечивают первичную медико-санитарную помощь, адекватное питание, право на образование вместо либерального права собственности. Наконец, каждый был обязан пожертвовать своими личными правами и желаниями в пользу коллективных потребностей.[2]
Де-юре граждане обладали широким спектром прав, в частности Конституция СССР 1936 года и Конституция СССР 1977 года всем гражданам предоставляли равные права:
Провозглашались неприкосновенность личности и тайна переписки.
Де-факто многие из этих деклараций не соблюдались. Например, цензура в СССР носила тотальный и идеологический характер, а переписка подвергалась массовой перлюстрации.[3] В СССР сложилось тоталитарное государство[4]. Основные права и интересы граждан провозглашались лишь формально[4]. Было фактически сведено на нет действие законов[4].
В Конституции СССР 1977 года говорилось, что граждане СССР «обладают всей полнотой социально-экономических, политических и личных прав и свобод, провозглашенных и гарантируемых Конституцией СССР и советскими законами». Вместе с тем отмечалось, что «использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства, правам других граждан» (ст. 39). Конституция провозглашала следующие права:
Конституция также провозглашала защиту семьи: создание и развитие широкой сети детских учреждений, организация службы быта и общественного питания, выплата пособий по случаю рождения ребёнка, предоставление пособий и льгот многодетным семьям, а такие других видов пособий и помощи семье (ст. 58).
Конституцией гарантировалась неприкосновенность личности (арест не мог проводиться иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора) и неприкосновенность жилища (никто не имел права без законного основания войти в жилище против воли проживающих в нём лиц).
В 1990 году были приняты значительные поправки в Конституцию 1977 года, в частности, накануне его распада в Советском Союзе была введена многопартийная политическая система[5].
Некоторые исследователи, среди которых литературный критик Латынина Алла, доктор филологических наук Геннадий Жирков и доктор педагогических наук Арлен Блюм, отмечают, что де-факто тоталитарный характер советской системы и наличие репрессивных и цензурных органов по контролю со стороны коммунистической партии в значительной степени противоречили соблюдению конституционных прав граждан.[6][7][8]
До 1936 г. сложившийся в Советском Союзе режим диктатуры пролетариата конституционно не гарантировал личных прав и свобод, о которых впервые упоминает Конституция СССР 1936 года.
По мнению американского историка и политика Ричарда Пайпса, советская правовая система рассматривала закон и суды как политический инструмент и советским спецслужбам было дано право осуществлять внесудебные казни[9]. Власть, согласно Р. Пайпсу, отменила «западную систему» верховенства закона, гражданских свобод, защиты и гарантий прав собственности[10][11]. В своей книге Ричард Пайпс указывает[9] на то, что Владимир Ленин писал: «Суд должен не устранить террор;… а обосновать и узаконить его принципиально».[12]
Так, желание получить прибыль за счёт разницы между ценами покупки и продажи могло быть истолковано, в период становления советской власти, как контрреволюционная деятельность, карающаяся смертной казнью.[9] Раскулачивание было проведено в соответствии с положениями советского Гражданского кодекса.[9]
На заре советской власти в первые послереволюционные годы некоторые советские юристы[кто?] утверждали, что «уголовные репрессии могут быть применены в случае отсутствия вины».[9]. В публицистике Евгении Альбац и К. А. Фицпатрик утверждается, что в годы Гражданской войны, отвечая на интервенцию и оккупацию, Мартын Лацис, руководитель украинского ВЧК СНК РСФСР, так объяснял военную ситуацию:
Не ищите доказательств вины тех, кто встал против Советской власти с оружием или словом. Вместо этого, спросите его, к какому классу он принадлежит, каково его происхождение, его образование, его профессия. Вот те вопросы, которые будут определять судьбу обвиняемого. Вот смысл и суть Красного террора.[13]
Ричард Пайпс считает, что целью публичных процессов была «не демонстрация наличия или отсутствия преступления, а пропагандистская функция, с целью обучения граждан». Адвокаты, которые должны были быть членами партии, занимали обвинительную позицию, что считалось нормой.[9]
В СССР применялся принцип «коллективной ответственности», то есть ответственности членов некоей группы за действия, совершаемые любым членом этой группы. К применению принципа коллективной ответственности относятся репрессии против представителей социальных или национальных групп (по признаку принадлежности к группе), членов семьи «врагов народа» и др.[14] Советский писатель Илья Эренбург в романе «День второй» писал о репрессиях против кулаков:[15]
Каждый из них не был ни в чём повинен. Но они были людьми того класса, который был виновен во всём.
Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, перечисленными во Всеобщей декларации прав человека, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения, места рождения или проживания.
Основы принципа юридического равенства, применявшегося в СССР, сформировались в ходе революционных событий 1917 г.
До Октябрьской революции в Российской Империи существовал институт подданства, который закреплял правовое неравенство подданных, во многих чертах сложившееся в феодальную эпоху Средневековья.
Сословное неравенство было юридически отменено 10 (23) ноября 1917 года принятием Декрета об уничтожении сословий и гражданских чинов. Тогда же было отменены все виды этнического и конфессионального неравенства, установлено равенство полов. Необходимо отметить, что правовые акты, принятые в годы Гражданской войны белыми правительствами, не содержали аналогичных правовых норм, устанавливающих юридическое равенство всех граждан России. Политические программы Белого движения, основанные на принципе «непредрешенничества», отодвигали этот вопрос на рассмотрение «Национального учредительного собрания», которое предлагалось созвать в течение нескольких лет после завершения Гражданской войны, при том что активных сторонников большевиков предлагалось лишить избирательных прав.
До принятия Конституции РСФСР 1937 года часть населения СССР была лишена избирательных прав по социальным признакам — мера, во многом зеркальная избирательным законам Российской империи, существенно ограничивавшим права податных сословий — крестьян и рабочих. До 1 января 1961 года действовал п. «д» ст. 20 УК РСФСР 1926 года и аналогичные статьи УК союзных республик, устанавливавшие, что поражение политических и отдельных гражданских прав может применяться судами как мера социальной защиты по отношению к преступникам.
Существует множество свидетельств, что во время массовых репрессий в СССР производились массовые внесудебные казни (убийства) заключённых в системе исправительно-трудовых лагерей. Учитывая высокую смертность, их часто называли «истребительно-трудовыми лагерями».[16][17] Кроме того массовые бессудные расстрелы проводились по решению политических органов, например по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от от 5 марта 1940 года.[18]
Рабство в СССР было запрещено. Принудительный труд и работорговля преследовались в уголовном порядке. В то же время основным фактором перевоспитания заключённых считался общественно-полезный труд. В СССР активно использовался труд заключённых, в том числе в системе ГУЛаг. 15 апреля 1919 года в РСФСР вышел декрет «О лагерях принудительных работ». 3 августа 1933 года постановлением СНК СССР утверждается Исправительно-Трудовой Кодекс РСФСР, регламентировавший различные аспекты функционирования ИТЛ. В частности, кодексом прямо предписывается организация в местах лишения свободы производственных участков.[19] Труд заключённых широко использовался при строительстве ряда промышленных объектов, в том числе Беломорканал.
Согласно официальным данным, всего за время строительства только данного объекта (1931—1933 г.) в БелБалтЛаге умерло 10 936 заключённых, в том числе 2066 чел. в 1932 г. и 8870 чел. в голодном 1933-м[20].
Начиная с 1930 года и вплоть до смерти Сталина в СССР действовала система тюрем для научно-технических работников — «шарашек». Фактически, это был комплекс секретных НИИ и КБ, подчинённых НКВД/МВД СССР, в которых работали заключённые инженеры.
Существует множество свидетельств, фактов и документов о применении пыток в СССР.[21] В частности, 8 февраля 1956 года, созданная Президиумом ЦК ВПК(б) «комиссия Поспелова» предоставила доклад о репрессиях в СССР, которому была приложена телеграмма Сталина от 10 января 1939 года, подтверждавшая установленную ЦК ВКП(б) практику «применения физического воздействия» (то есть пыток) при допросах.[22]
Существуют документы с личными резолюциями Сталина в которых он приказывает пытать арестованных[23]. 13 сентября 1937 года в письменном указании Ежову Сталин требует: «Избить Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т. п.)», 2 сентября 1938 года на сообщении Ежова о «вредительстве в резиновой промышленности» Сталин оставляет пометку: «NB. Вальтер (немец)» и «NB. (избить Вальтера)». Заместитель министра внутренних дел Сергей Гоглидзе и Никита Хрущёв рассказывали, что Сталин в 1952 году требовал заковать арестованных в кандалы и «лупить нещадно». Министр госбезопасности Семён Игнатьев докладывал Сталину о применении к арестованным «мер физического воздействия».[24]
Во времена хрущёвской «оттепели» советская прокуратура осуществила проверку ряда политических процессов и групповых судебных дел. Во всех случаях проверка вскрыла грубую фальсификацию, когда «признательные показания» были получены под пытками. Специальная комиссия ЦК КПСС под руководством секретаря ЦК П. Н. Поспелова выявила «факты незаконных репрессий, фальсификации следственных дел, применения пыток и истязаний заключенных»[25]. Например, в ходе допросов кандидата в члены Политбюро Р. Эйхе ему был сломан позвоночник[26][27]., а маршал В.Блюхер скончался в Лефортовской тюрьме от последствий побоев[28].
Согласно записке комиссии Президиума ЦК КПСС в президиум ЦК КПСС о результатах работы по расследованию причин репрессий (комиссия Н. М. Шверника), арестованные, которые старались доказать свою невиновность и не давали требуемых показаний, как правило, подвергались мучительным пыткам и истязаниям. К ним применялись так называемые «стойки», «конвейерные допросы», заключение в карцер, содержание в специально оборудованных сырых, холодных или очень жарких помещениях, лишение сна, пищи, воды, избиения и различного рода пытки. В записке приводится выдержка из письма заместителя командующего Забайкальским военным округом комкора Лисовского: «…Били жестоко, со злобой. Десять суток не дали минуты сна, не прекращая истязаний. После этого послали в карцер… По 7-8 часов держали на коленях с поднятыми вверх руками или сгибали головой под стол и в таком положении я стоял также по 7-8 часов. Кожа на коленях вся слезла, и я стоял на живом мясе. Эти пытки сопровождались ударами по голове, спине»[27].
В докладе комиссии П. Н. Поспелова, подготовленной в результате интенсивной работы большой группы сотрудников ЦК КПСС, Генеральной прокуратуры и КГБ СССР были приведены документы, свидетельствующие о том, что пытки и истязания заключенных были санкционированы лично Сталиным[25]. Комиссия сделала вывод:
Таким образом, самые позорные нарушения социалистической законности, самые зверские пытки, приводившие, как это было показано выше, к массовым оговорам невинных людей, дважды были санкционированы И. В. Сталиным от имени ЦК ВКП(б). В полувековой истории нашей партии были страницы тяжелых испытаний, но не было более тяжелой и горькой страницы, чем массовые репрессии 1937—1938 годов, которые нельзя ничем оправдать[29][30][31]
В апреле 1985 года объявивший голодовку академик Андрей Сахаров был неоднократно подвергнут насильственному кормлению.[32] Этот метод применялся также к другим диссидентам, в частности в сентябре 1986 года — к Анатолию Марченко. То, как именно осуществлялось это кормление, оценивалось Сахаровым, Марченко и другими диссидентами как пытки, а не как спасение от смерти.[33]
Во время правления И. В. Сталина в СССР был проведён ряд произвольных депортаций по этническому принципу. Эти репрессии связывались первоначально с подготовкой к предполагаемой войне с Германией и Японией, позднее — с самой войной.
14 ноября 1989 года Декларацией Верховного Совета СССР были реабилитированы все репрессированные народы, в том числе чеченский и ингушский, признаны незаконными и преступными репрессивные акты против них на государственном уровне в виде политики клеветы, геноцида, насильственного переселения, упразднения национально-государственных образований, установления режима террора и насилия в местах спецпоселений[35].
В 1991 г. был принят закон о реабилитации репрессированных народов.
Спустя 15 лет после признания в СССР, в феврале 2004 года Европарламент также признал факт депортации чеченцев и ингушей в 1944 году актом геноцида[36].
Также при Сталине, практиковались произвольные массовые репрессии по лимитам, установленным для каждого региона Советского Союза по двум категориям[37]
Согласно справке комиссии ЦК КПСС
<…>репрессии против многих партийных и советских работников, имевшие невиданный размах, прямо ориентировали партийные и административные органы на выискивание в партийных организациях, советских учреждениях так называемых врагов народа. В результате большое распространение получили фальсификация обвинений, ложные доносы, оговоры. Любые прошлые ошибки членов партии, попытки высказать критические замечания в адрес Сталина или некоторых других руководителей ЦК расценивались как антипартийные, антисоветские действия со всеми вытекающими отсюда последствиями.<…>
Приказом НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 года, подписанного Ежовым и одобренным Политбюро ЦК КПСС, приказывалось выносить приговоры внесудебным органом — Особой тройкой НКВД
Решением Политбюро ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских Управлениях РК милиции были ликвидированы. Дела передавались на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР.
Всего за время существования Особым Совещанием было осуждено 442 531 человек, в том числе к высшей мере наказания 10 101 человек, к лишению свободы 360 921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) 67 539 человек и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) 3 970 человек[38].
Из-за огромного потока дел (в последние годы за один день иногда рассматривалось более 1000 дел на одном заседании) говорить о какой-то объективности рассмотрения дел не приходится[39]. Разбирательство на основании только материалов дела приводило к игнорированию любых доказательств, которые говорили бы в пользу обвиняемого — их просто не вносили в дела. Внесудебный порядок рассмотрения не требовал от работников следствия (которые заведомо знали, как будет разбираться дело) действительно глубокого и всестороннего исследования дела, поиска действительных доказательств. Вместо этого следствие пыталось любым способом добыть любые, даже самые сомнительные, свидетельства виновности. В результате приговоры выносились без достаточных юридических оснований.
Де-юре Конституция СССР 1936 года и Конституция СССР 1977 года провозглашали неприкосновенность личности и тайну переписки. Де-факто, переписка подвергалась массовой перлюстрации.[3]
Отдел политконтроля ГПУ, образованный 21 декабря 1921 года, занимался перлюстрацией почтово-телеграфной корреспонденции. Уже осенью 1922 года политконтроль корреспонденции проводился в почтовых учреждениях в 120 городах РСФСР. Запрещалась перлюстрация корреспонденции ведущих партийных и государственных деятелей, органов печати и дипломатической почты.
За один лишь август 1922 года работники политконтроля проверили 135 000 из 300 000 поступивших в РСФСР из-за границы почтовых отправлений и отцензурировали все 285 000 писем, отправленных из РСФСР за границу.[3]
В начале 1930-х годов служба политконтроля проверяла всю международную и внутреннюю корреспонденцию иностранцев, проживавших на территории СССР, все почтовые отправления, поступившие до востребования, корреспонденцию конкретных лиц по спискам оперативных и других подразделений ОГПУ, в период коллективизации — писем, посланных из сельской местности в армию и на флот, и т. п.
Гомосексуальные отношения в СССР преследовались по закону. Наибольшую известность получила 121-я статья УК РСФСР 1960 года (ранее ст. 154а УК РСФСР 1926 года), которая устанавливала следующее:
Статья 121. Мужеложство
Половое сношение мужчины с мужчиной (мужеложство) -
- наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.
Мужеложство, совершенное с применением физического насилия, угроз, или в отношении несовершеннолетнего, либо с использованием зависимого положения потерпевшего, -
- наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.
По подсчетам канадского историка Дэна Хили, общее число людей, несших ответственность по этой статье, достигает 250 000. За пятьдесят лет существования статьи число судимостей по ней составило 60 000[40]. По данной статье также был осуждён Нарком Внутренних дел СССР Ежов, Николай Иванович[41][42][43][44][45][46][47] (В обвинительном заключении которого, было сказано, что он совершал акты мужеложества «действуя в антисоветских и корыстных целях»).[43], Клейн, Лев Самуилович, Параджанов, Сергей Иосифович, Штаркман, Наум Львович, Корогодский, Зиновий Яковлевич, Трифонов, Геннадий Николаевич (см. Уголовное преследование мужеложства в РСФСР).
Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства, покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну.
В 1918 году прежняя паспортная система была ликвидирована. Удостоверением личности признавался любой официально выданный документ — от справки волисполкома до профсоюзного билета[48]. Вновь созданная паспортная система Советского Союза ограничивала миграцию граждан через «прописку» (разрешение на проживание) и использование наряду с заграничными внутренних паспортов, которые вводились, начиная с 27 декабря 1932 года, когда постановлением ЦИК и СНК СССР паспорта ввели в городах, поселках городского типа, райцентрах, а также в Московской области, в ряде районов Ленинградской области[48] и местностях близ Харькова, Киева, Одессы, Минска, Ростова-на-Дону, Владивостока[49]. Паспорта не выдавались военнослужащим, инвалидам и жителям сельской местности. В паспортах содержались сведения о дате рождения, национальности, социальном положении, отношении к военной службе, семейном положении, прописке[48]. Уехать в город и жить там без паспорта крестьяне, в соответствии с паспортной системой 1932 года, не могли: согласно п.11 постановления о паспортах «беспаспортные» в городах подвергались штрафу до 100 рублей и «удалению распоряжением органов милиции». Повторное нарушение влекло за собой уголовную ответственность. Введенная 1 июля 1934 года в УК РСФСР (редакции 1926 года) статья 192а предусматривала за это лишение свободы на срок до двух лет[49]. Паспорта выдавались только жителям городов, рабочих поселков, совхозов и новостроек. Колхозники были лишены паспортов. Это обстоятельство ставило их в положение, когда они были привязаны к своему колхозу. Законодательство о паспортах 30-х годов закрепляло классовое и социальное неравенство, содержало дискриминационные нормы по национальному и исповедальному признакам, ущемляло в правах женщин и детей.[50]
В 1960-е годы Н. С. Хрущев дал паспорта крестьянам[51][50][52][53][54][55][56]. 28 августа 1974 года Совмин СССР утвердил Положение о паспортной системе: паспорт стал бессрочным[49][57] Однако ограничения на право проживания сохранялись. Например, бывшим заключённым, осуждённым по определённым статьям, запрещалось селиться в столице, их высылали «за 101-й километр».[58]
Выезд за рубеж на время или на постоянное место жительства не допускался без выездной визы (специальное разрешение на выезд за границу СССР, требовавшееся в то время наряду с разрешением на въезд от иностранного государства, то есть въездной визой). Люди, которым не позволили эмигрировать за рубеж, именовались «отказниками». Бегство за границу без разрешения властей или отказ от возвращения из-за границы входили в число преступлений, которые приравнивались к государственной измене, и предусматривали, согласно статье 64 советского уголовного кодекса, 10—15 лет тюрьмы с конфискацией или смертную казнь с конфискацией имущества[59].
С середины 50-х и в течение 60-х годов стали существенно расширяться международные связи СССР в области экономики, культуры, науки и туризма. C Болгарией, Венгрией, ГДР, Чехословакией, Польшей, Монголией, Румынией, КНДР и другими дружескими странами были заключены соглашения о взаимных безвизовых поездках граждан, в том числе по частным делам (то есть въездная виза от правительственных органов этих стран не требовалась). Был издан ряд постановлений Совета Министров СССР и ведомственных инструкций, регулировавших вопросы выезда и въезда. 19 июня 1959 г. Совет Министров СССР утвердил Положение о въезде в СССР и выезде из СССР. Вновь введенное Положение в целом сохранило ранее действовавший порядок въезда и выезда, но было дополнено полным перечнем лиц, которым выдавались дипломатические и служебные паспорта, а также разрешался въезд и выезд не только по заграничным паспортам, но и по документам, их заменяющим (удостоверениям и внутренним паспортам). В последующий период для зарубежных поездок в дружеские страны по служебным и частным делам вводились специальные удостоверения (серии «АБ» и «НЖ»), разрешались безвизовые поездки по внутренним паспортам СССР со специальным вкладышем[60].
Многие известные писатели, учёные, актёры, художники и другие представители интеллигенции были лишены советского гражданства, преимущественно за проявление инакомыслия в своём творчестве.
Известные люди, лишённые гражданства СССР:
Всем упомянутым лицам, кроме Александра Зиновьева и Юрия Любимова, было возвращено советское гражданство указом Михаила Горбачёва от 15 августа 1990 года.[61] Юрий Любимов восстановлен в гражданстве в 1989 году.
C ноября 1941 года в СССР взимался налог на бездетность. На основании Указов Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1941 г. «О налоге на холостяков, одиноких и бездетных граждан СССР» и от 8 июля 1944 г. (раздел IV «О налоге на холостяков, одиноких и малосемейных граждан СССР») с последующими дополнениями и изменениями.
Бездетные мужчины от 20 до 50 лет и бездетные замужние женщины от 20 до 45 лет должны были отчислять 6 % зарплаты государству.
Данный налог был отменён 1 января 1992 года, с распадом СССР.
В беседе на Радио Свобода доктор юридических наук М. Л. Захаров дал общую оценку социальных прав в СССР:[62]
Дело в том, что мы сейчас практически, если быть откровенными, отдалились от реализации того, что было осуществлено раньше. Потому что когда-то те права социальные, которые были в Советском Союзе и в первый период в России, практически до 1991 года, она даже являлись в какой-то степени примером для других стран.
Вопреки распространенному мнению, частная собственность в СССР была не запрещена, а лишь ограничена такими размерами, которые исключали бы применение наемного труда, рассматриваемого марксистской политэкономией как эксплуатация человека человеком. Статья 9 Конституции 1936 г. гласила:
Наряду с социалистической системой хозяйства, являющейся господствующей формой хозяйства в СССР, допускается законом мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда.
Личное имущество было разрешено при определённых ограничениях. Земля и недра являлись собственностью всех советских граждан. Незаконное обладание иностранной валютой было запрещено и преследовалось как уголовное преступление, а именно, нарушение правил о валютных операциях, а также спекуляция валютными ценностями или ценными бумагами — наказывалось лишением свободы на срок от трёх до восьми лет с конфискацией валютных ценностей и ценных бумаг (ст. 88 УК РСФСР 1960 г.).
Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы. Каждый человек, без какой-либо дискриминации, имеет право на равную оплату за равный труд. Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи и дополняемой, при необходимости, другими средствами социального обеспечения.
Каждый человек имеет право создавать профессиональные союзы и входить в профессиональные союзы для защиты своих интересов.
Трудовое право в союзных республиках регламентировалось специальными Кодексами законов о труде (КЗоТ). С самого первого варианта (КЗоТ 1918 года) был установлен 8-ми часовой рабочий день, предусматривался сокращённый рабочий день для несовершеннолетних.
При этом в СССР труд был не столько правом, сколько обязанностью. Ещё до образования СССР в своей статье «Как организовать соревнование?» (декабрь 1917 — январь 1918 годов) Ленин писал:[63]
Надо, чтобы каждая «коммуна» — любая фабрика, любая деревня, любое потребительное общество, любой комитет снабжения — выступили, соревнуя друг с другом, как практические организаторы учета и контроля за трудом и за распределением продуктов. Программа этого учета и контроля проста, ясна, понятна всякому: чтобы хлеб был у каждого, чтобы все ходили в крепкой обуви и в недраной одеже, имели теплое жилье, работали добросовестно, чтобы ни один жулик (в том числе и отлынивающий от работы) не гулял на свободе, а сидел в тюрьме или отбывал наказание на принудительных работах тягчайшего вида, чтобы ни один богатый, отступающий от правил и законов социализма, не мог уклониться от участи жулика, по справедливости долженствующей стать участью богатого. «Кто не работает, тот пусть не ест» — вот практическая заповедь социализма…
В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы (так же хулигански, как отлынивают от работы многие наборщики в Питере, особенно в партийных типографиях). В другом — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за «вредными людьми». В четвертом — расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве. В пятом — придумают комбинации разных средств и путём, например, условного освобождения добьются быстрого исправления исправимых элементов из богачей, буржуазных интеллигентов, жуликов и хулиганов. Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт, тем вернее и быстрее будет успех социализма…
Позже эти мысли получили развитие в ст. 12 Конституции СССР 1936 года: «Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: кто не работает, тот не ест».[64] Уклоняющиеся от работы подвергались преследованиям, в том числе в уголовном порядке за «тунеядство». 13 марта 1964 года будущий Нобелевский лауреат поэт Иосиф Бродский был приговорён к пяти годам принудительного труда в отдалённой местности за то, что не имел постоянного места работы.
В книге эмигранта И. Курганова утверждалось, что заключённые в советских лагерях работали без выходных дней ежедневно в любую погоду 10-12 часов, не считая дороги между лагерем и местом работы. Это касалось заключённых любого пола и возраста.[65]
Общее повышение в сравнении с дореволюционным состоянием уровня жизни, грамотности и социально-гигиенической культуры населения оказывало сильное положительное влияние на динамику смертности[66]. Особую роль в этом процессе сыграла советская концепция развития общественного здравоохранения, ориентированная на массовую профилактику и предупреждение инфекционных и эпидемических заболеваний, на вакцинацию и иммунизацию всего населения"[66]. В результате страна, пережившая в XX веке несколько разрушительных войн, достигла к середине 60-х годов средне-европейского уровня продолжительности жизни (около 70 лет)[66]. Под достаточно эффективный социальный контроль были поставлены все опасные инфекционные и паразитарные заболевания, эпидемии, болезни органов дыхания и пищеварения, младенческая и материнская смертность[66]
В статье 44 Конституции СССР 1977 года закреплялось право на жилище:
«Граждане СССР имеют право на жилище. Это право обеспечивается развитием и охраной государственного и общественного жилищного фонда, содействием кооперативному и индивидуальному жилищному строительству, справедливым распределением под общественным контролем жилой площади, предоставляемой по мере осуществления программы строительства благоустроенных жилищ, а также невысокой платой за квартиру и коммунальные услуги. Граждане СССР должны бережно относиться к предоставленному им жилищу».
После революции 1917 года, широчайшее распространение получили коммунальные квартиры, в ходе уплотнений, когда большевики принудительно конфисковали жильё у богатых горожан и заселяли к ним в квартиру новых людей. Декрет ВЦИК от 20 августа 1918 года «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах» отменял право частной собственности на городскую землю и право частной собственности на строения, имевшие стоимость или доходность выше определенного предела, причём этот предел в каждом городе устанавливался местными органами советской власти. Больше всего коммунальных квартир было в Ленинграде.
Несмотря на то, что в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 июля 1957 года «О развитии жилищного строительства в СССР» проживание нескольких семей в одной квартире признано «ненормальным», а сами коммуналки значатся, как «социальная проблема», разрешить эту проблему, СССР так и не смог.
В Хрущёвский период, в рамках программы по борьбе с архитектурными излишествами здания строились однотипные, низкого качества постройки, с невысокими потолками и малой площади.[67][68]
Жилые помещения имели разную форму собственности. Дома и квартиры могли принадлежать государству (государственный жилищный фонд), колхозам и другим кооперативным организациям, их объединениям, профсоюзным и иным общественным организациям (общественный жилищный фонд), жилищно-строительным кооперативам (фонд жилищно-строительных кооперативов), находится в личной собственности граждан (индивидуальный жилищный фонд). Государственный жилищный фонд находился в ведении местных Советов народных депутатов и в ведении министерств, государственных комитетов и ведомств (ведомственный жилищный фонд).[69]
В сельской местности чаще всего дома находились в личной собственности проживавших в них людей. В большинстве городов был «частный сектор» (одно-двух этажные дома с небольшим приусадебным участком). Как и в сельской местности, такие дома являлись личной собственностью граждан. Существовали ограничения на размеры личных домов, их площадь.
Жилые помещения в государственном и общественном жилищных фондах, а также в домах жилищно-строительных кооперативов предоставлялись в бессрочное пользование с уплатой незначительной квартплаты. За ряд действий (длительное непроживание в данном помещении, увольнение с некоторых видов работ) ордер на право проживания мог быть аннулирован.
Для получения права пользования квартирой нужно было встать в очередь в качестве «нуждающегося в улучшении жилищных условий». За время продвижения очереди численность членов семьи могла меняться — кто-то мог умереть, кто-то родиться. Изменение численности могло приводить к изменению критерия в потребности жилья.
Скорость продвижения очереди и срок «получения» квартиры сильно зависел от региона и ведомственной принадлежности работника. Для желающих быстрее получить квартиру была возможность стать членом строительного кооператива и уплачивая денежные взносы финансировать строительство. На кооперативное жильё существовала отдельная очередь, которая продвигалась быстрее социальной.
Так как квартира не находилась в собственности проживавшего (даже кооперативная), её нельзя было продать, завещать или разделить. Однако существовала целая система обмена жилплощади, которая позволяла решать эти вопросы.
В СССР также ощущался товарный дефицит[70]. Примеры дефицитных товаров (1980-е годы) : варёная колбаса (РСФСР, за исключением Москвы и Ленинграда), туалетная бумага, сгущённое молоко, натуральный растворимый кофе, кассеты для аудиомагнитофонов, предметы интерьера, мебели и т. д. Многие вещи стоили дорого и доставались по большому блату[70]
Статистика СССР по электроприборам 1974 г.[71]: На 100 семей приходится: 71 телевизор; 62 стиральных машины; 55 холодильников.
Согласно программе «Намедни», в 1972 году наблюдалась следующая картина с обеспечением продуктами питания в СССР. В 1972 году в СССР повсеместно (кроме Москвы и Ленинграда) из продажи исчезает мясо и масло[72]. В колбасу начинают добавлять соевую муку, со временем доведя её содержание до 30 %. Появляются облегчённые сорта сливочного масла. Сначала «Крестьянское», потом ещё легче «Бутербродное». Из намазанного на кусок хлеба «бетурбродного» масла, выступают капельки воды.[72] Настоящее молоко выдавалось только на детских молочных кухнях. В продажу в магазины молоко поступало «нормализованным», то есть разбавленным до норматива или вообще «белковым». Из под него бутылки мыть не надо, достаточно только ополоснуть.[72]
Практиковались поездки за колбасой, в снабжаемые особо, Москву и Ленинград[72]
Продовольственный кризис настолько серьёзен, что в мае 1982 года принимается «Продовольственная программа СССР на период до 1990 года». в стране ощущается дефицит мясных и молочных изделий, овощей, фруктов.[73]
Каждый человек имеет право на образование. Образование должно быть бесплатным по меньшей мере в том, что касается начального и общего образования. Начальное образование должно быть обязательным. Техническое и профессиональное образование должно быть общедоступным, и высшее образование должно быть одинаково доступным для всех на основе способностей каждого.
Образованию в СССР уделялось огромное внимание. 26 декабря 1919 года декрет Совнаркома «О ликвидации безграмотности в РСФСР» положил начало реализации комплексной государственной программы ликвидации безграмотности (Ликбез). Всё население Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, обязано было учиться грамоте на родном или на русском языке (по желанию). В рамках программы выделялись средства на строительство школ для малограмотных, велась пропаганда грамотности, издавались массовыми тиражами учебные материалы. К началу 1940-х с неграмотностью в большинстве районов СССР вопрос был решён.
Начальное и среднее образование во все годы существования СССР было бесплатное. Обучение в 8-ом, 9-ом и 10-ом классе с 1940 по 1954 год было платным,школы рабочей молодёжи, а также школы сельской молодёжи, в которых осуществлялось бесплатное обучение на старшей ступени рабочих и колхозников, совмещавших работу с учебой. Бесплатным было обучение в вузах рабочих, осуществляемое по направлениям предприятий. После 1954 г. и до распада СССР старшая школа и высшее образование стали полностью бесплатными.
но с части нацменьшинств эта плата не взималась. С 1944 г. в СССР открытыПраво граждан СССР на образование было закреплено в 45 статье Конституции СССР:[74]
Граждане СССР имеют право на образование. Это право обеспечивается бесплатностью всех видов образования, осуществлением всеобщего обязательного среднего образования молодежи, широким развитием профессионально-технического, среднего специального и высшего образования на основе связи обучения с жизнью, с производством: развитием заочного и вечернего образования; предоставлением государственных стипендий и льгот учащимся и студентам; бесплатной выдачей школьных учебников; возможностью обучения в школе на родном языке; созданием условий для самообразования.
Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.
Советский Союз был атеистическим государством[82]. За гражданами СССР признавалась свобода совести (право исповедовать любую религию и отправлять религиозные культы или не исповедовать никакой религии, вести атеистическую пропаганду). Церковь в СССР была отделена от государства, школа — от церкви.[83]
Заявленной целью, в определённый период, было пресечение и, в конечном счёте, ликвидация религиозных верований.
При этих условиях работа партии по окончательному разрушению религиозных верований во всех видах среди рабочих и крестьянских масс неизбежно приобретает, прежде всего, характер углублённой систематической пропаганды, наглядно и убедительно вскрывающей каждому рабочему и крестьянину ложь и противоречие его интересам всякой религии, разоблачающей связь различных религиозных групп с интересами господствующих классов и ставящей на место отживающих остатков религиозных представлений ясные научные взгляды на природу и человеческое общество.— Резолюция XII съезда РКП(б) 1923г. «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды»[84]
Гражданами СССР в 1925 году был создан Союз воинствующих безбожников.. В 1947 году он был распущен. Его функции перешли[85] к Всесоюзному обществу по распространению политических и научных знаний (общество «Знание»).
Помимо пропаганды атеизма в 1920-е — 1940-е осуществлялись массовые аресты, расстрелы и судебное преследование духовенства и религиозных проповедников. В частности в 1922 году, по обвинению в воспрепятствовании изъятию церковных ценностей был расстрелян Митрополит Вениамин, кроме него, к делу были привлечены ещё 86 человек.
Вплоть до 1939 года политика ликвидации организованной религиозной жизни проводилась в административном порядке органами государственной власти, в частности НКВД[86].
Весной 1922 года большевики, отразившие к тому времени внешние угрозы, перешли к этапу активной борьбы с религиозными институтами и прежде всего — с Православной Церковью. 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих[87]. В письме членам Политбюро от 19 марта 1922 года В. Ленин, имея в виду разразившийся к тому времени в ряде регионов голод, писал:
<…>Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, совершенно немыслимо…Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…— Владимир Ильич Ленин «…Надо именно теперь проучить эту публику…»
15 мая 1932 года Декретом правительства за подписью И. Сталина была объявлена «безбожная пятилетка», поставившая цель: к 1 мая 1937 «имя Бога должно быть забыто на территории страны»[88]. Должны были быть закрыты все культовые учреждения на территории страны.
В ходе войны 1941—1945 годов политическое руководство СССР отказалось от планов скорейшего уничтожения религии и церкви и перешло к политике частичного возрождения религиозной жизни в стране под жёстким государственным контролем.
14 сентября 1943 года при СНК СССР был созданы Совет по делам русской православной церкви (СДРПЦ); 19 мая 1944 года — Совет по делам религиозных культов (СДРК), на которые возлагались задачи осуществления сношений между правительством и, соответственно, Московской Патриархией и «религиозными объединениями мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий, армяно-григорианской, старообрядческой, грекокатолической, католической и лютеранской церквей и сектантских организаций». Советы должны были разрабатывать проекты соответствующих законодательных актов и постановлений правительства, наблюдать за исполнением законодательства о культах. Советы имели в республиках, областях и краях своих уполномоченных.
Открытые на оккупированных территориях учреждения культа, как правило, не закрывались после восстановления советского режима на данной территории.
В послевоенный период началось определённое ужесточение антирелигиозной политики. Однако после принятия в 1948 году Всеобщей декларации прав человека речь уже не шла о принудительном устранении верующих. Основное внимание в этой сфере уделялось государственной пропаганде и образованию, которые носили атеистический характер. Например, Постановление ЦК КПСС от 10 ноября 1954 года «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» осуждало методы клеветы, оскорблений, административного вмешательства в деятельность религиозных организаций, «вместо развёртывания систематической кропотливой работы по пропаганде естественнонаучных знаний и идейной борьбы с религией»[89].
Конституция СССР 1977 года закрепила право верующих беспрепятственно отправлять религиозные культы (стратья 52-я), что полностью соответствовало Всеобщей декларации прав человека.
Статья 70 УК РСФСР «за антисоветскую агитацию или пропаганду, нацеленную на ослабление Советского строя или распространение материалов или литературы клевещущих на Советское государство или социальную систему» предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок 2—5 лет за первое преступление, и на срок 3—10 лет за второе.[59]
Цензура контролировала все официальные каналы распространения информации: книги, периодические издания, радио, телевидение, кино, театр и т. д.[90] Функции цензурного контроля были возложены на специальные государственные учреждения[91]. Также широко была распространена и самоцензура.
C февраля 1948 года в СССР начали систематически глушить зарубежные радиостанции, так называемыми «глушилками» (радиостанциями постановки помех) — мощными генераторами электронных шумов. На официальном языке это называлось «радиозащитой».
По мнению Джошуа Эсперо (Joshua Spero), лидеры Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) полагали, что строгий контроль над средствами массовой информации и искусствами был существенным для управления страной.
Искусство, литература, образование и наука были поставлены под строгий идеологический контроль. Все гуманитарные и социальные науки были приведены в строгое соответствие с историческим материализмом.
Многие научные дисциплины, такие, как генетика, кибернетика и сравнительно-историческое языкознание, в СССР преследовались и были осуждены как «буржуазные лженауки», вместо них внедрялись теории, признаваемые современными исследователями псевдонаучными, например, лысенковщина и марризм. Некоторые учёные, подвергнутые наказанию по уголовным статьями, имели возможность вести научную деятельность в т. н. «шарашках».
Предприятия и учреждения, чья работа была связана с секретной информацией, имели первый отдел для контроля за секретным делопроизводством, для обеспечения секретности документов.
Технологическая революция в 1970-х и 1980-х, тем не менее, больше препятствовала, чем помогла власти в попытках контроля за массмедиа и искусствами. Новые технологии коммуникации позволили населению в большей степени получить доступ несанкционированной ранее, доступной «глобально» информации.
В конце 1980-х годов с объявлением политики гласности и ослаблением идеологической цензуры газеты, журналы, радио, телевидение, фильмы, музыка и литература, поднимали острые, весьма чувствительный, и часто болезненные темы, на которые ранее было наложено табу. [92]
Независимая политическая деятельность не допускалась, включая запрет независимых профсоюзов[93], несанкционированных церквей[94][95][96].
Рабочие не имели право создавать свободные профсоюзы. Все существующие профсоюзы были организованы и контролировались государством.[97]
Согласно коммунистической идеологии, Советская политическая система была истинной демократией, где Советы народных депутатов представляли волю всего народа.
Конституция СССР 1936 года гарантировала всеобщее избирательное право с соблюдением тайны голосования. При этом до 1989 года выборы в стране были безальтернативными, избирателям предлагался на выбор один кандидат из одного. Британский историк[98][99] Роберт Конквест так описал эту систему:
советская Конституция 1936 года обещавшая соблюдения прав человека была принята в страшнейший период террора, выборы на которых был только один кандидат, за которого отдавали 99 процентов голосов; парламент, в котором никто не голосовал против или воздерживался.[100]
С момента основания СССР и на протяжении 68 лет его существования до 1990 года политическая система в СССР была однопартийной. Правящей и единственной партией являлась Коммунистическая партия Советского Союза.[101] Ключевые руководящие посты в стране были заняты членами коммунистической партии. Лишь в 1990 году за год и девять месяцев до распада Советского Союза Съезд народных депутатов СССР удалил из статьи 6 Конституции 1977 года формулировку «руководящей и направляющей роли КПСС», и в СССР формально была введена многопартийная политическая система[5] при сохранении привилегированного положения КПСС[102][103]. 16 июня 1990 года в РСФСР была введена полностью многопартийная система без закрепления конституционного статуса КПСС[102][104]. Интересно, что в некоторых республиках СССР многопартийная система была введена ещё в 1989 году[105].
Политический строй применял все способы сохранения власти, включая спецслужбы, пропаганду, распространяемую через подконтрольные властям средства массовой информации, ограничение свободы слова, а также тактику политических репрессий.
Политические репрессии практиковались советскими спецслужбами ЧК, ГПУ и НКВД.[106]
Термины «репрессии», «террор», и другие сильные слова были официальными лозунгами, поскольку диктатура пролетариата должна была подавить сопротивление со стороны других социальных классов, которые марксизм рассматривал как противников пролетариата. Правовые основы репрессий были официально оформлены в статье 58 УК РСФСР и аналогичными статьями в других советских республиках. Во время сталинского террора был выдвинут тезис об «обострении классовой борьбы по мере приближения к социализму», служивший идеологическим обоснованием необходимости репрессий.
Репрессии проводились в несколько последовательных волн, известных как раскулачивание, ежовщина, Дело врачей и другие.
Система исправительно-трудовых лагерей в 1934—1960 годах входила в систему ГУЛаг НКВД (МВД) СССР и была важнейшим органом системы политических репрессий СССР.
Система объединяла 53 лагеря с тысячами лагерных отделений и пунктов, 425 колоний, а также более 2.000 спецкомендатур[107]. Всего свыше 30.000 мест заключения[108][109]
По данным, которые приводит, военный обозреватель РИА Новости И.Крамник, в общей сложности через ГУЛАГ в 1920-х — 1950-х годах прошли около 10 миллионов человек, в том числе около трех миллионов политических заключенных.[110]
Исследования статистики заключенных ГУЛАГа проводилась коллективом ученых имевших доступ к статистической отчётности ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ, хранившейся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР), под руководством Земскова Виктора Николаевича из Института истории СССР АН СССР:
Несмотря на наличие этих публикаций, в которых называется соответствующее истине и документально подтвержденное число заключенных ГУЛАГа, советская и зарубежная общественность в массе своей по-прежнему находится влиянием надуманных и не соответствующих исторической правде статистических выкладок, содержащихся как в трудах зарубежных авторов (Р. Кон, С. Коэн и др.), так и в публикациях ряда советских исследователей (Р. А. Медведев, В. А. Чаликова и др.). Причём в работах всех этих авторов расхождение с подлинной статистикой никогда не идет в сторону преуменьшения, а исключительно только в сторону многократного преувеличения. Создается впечатление, что они соревнуются между собой в том, чтобы поразить читателей цифрами, так сказать, поастрономичней.— В.Н. ЗЕМСКОВ "ГУЛАГ (ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)"
До Второй мировой войны репрессиям и выселениям подвергались народы, создавшие свои государства при распаде Российской империи — финны, поляки, прибалты.
Во время Второй мировой войны и сразу после неё осуществлялась практика массовых переселений по национальному признаку. Такие действия считались «наказанием» за сотрудничество с врагом. Никаких разбирательств и выяснения степени виновности конкретных людей не производилось.
Девять различных национально-языковых групп, — этнические немцы, этнические греки, этнические поляки, крымские татары, балкарцы, чеченцы и калмыки были депортированы в незаселённые районы Сибири и Казахстана. На протяжении определённых периодов времени им было запрещено возвращаться в родные места (Право на возвращение получили: калмыки, чеченцы, и балкарцы — в 1957 году, немцы — в 1964 году, крымские татары — в конце 80-тых, перед развалом СССР[111]). Депортации в СССР привели, по мнению британского политического историка Роберта Конквеста, к миллионам жертв среди депортируемого населения.[112]. Однако известно, что численность перечисленных народов в СССР непрерывно возрастала вплоть до 1991 года.[113]
Социолог Сергей Кара-Мурза на примере чеченцев оценивает депортацию наказанием «бережным по отношению к народу» в тех конкретных исторических условиях:[114]
Почему те же чеченцы, перешедшие на сторону Гитлера и имевшие в тылу Красной армии мощные формирования с артиллерией, прекратили сопротивление и без боя погрузились в теплушки и уехали в Казахстан? Почему они не начали террористическую войну — ни в конце 40-х, ни в 50-е, ни в 60-е годы? Они боялись КГБ? Нет, они и во время войны ничего не боялись, начать восстание в тылу Красной армии означало сжечь мосты и идти на большой риск. Мятежные чеченцы подчинились потому, что наказание было суровым, неотвратимым и бережным по отношению к народу. Тогда не стали расстреливать мужчин, подрезать корень народа, а выселили всех по ту сторону Каспия. И даже не расформировали партийные и комсомольские организации, не прекратили прием в партию. Одним этим показали: народ не будет придушен. И боевой мальчик Дудаев будет принят в лучшую военную академию и станет большим генералом. А умненький мальчик Хасбулатов будет профессором.
Интересно отметить, что в дальнейшем представители депортируемых народов не ущемлялись в социально-экономическом отношении: среди известнейших представителей этих народов — Патриарх Алексий II (немец Алексей Ридигер), актриса немка Алиса Фрейндлих, чеченец генерал Дудаев, чеченец член-корреспондент РАН Хасбулатов, Руслан Имранович, балетмейстер балкарец Ульбашев, Мутай Исмаилович, академик РАН, советский и российский ученый балкарец Энеев, Тимур Магометович, академик РАН, политический и общественный деятель балкарец Залиханов, Михаил Чоккаевич, крупнейший акционер и председатель совета директоров ОАО «Евроцемент груп» Гальчев, Филарет Ильич и многие другие.
За время голода 1932—1933 гг. погибло от 5 до 7 миллионов человек, включая жертв Голодомора, который, по мнению Роберта Конквеста, был создан искусственно и умышленно путём насильственного изъятия всего продовольствия у населения и запрета советским правительством выезда голодающего населения за пределы своих поселений.[112] Однако другие историки считают, что голод не был результатом злого умысла правительства СССР.[115] Общее число крестьян, которые умерли в 1930—1937 гг. от голода и репрессий, во время коллективизации (в том числе в России, на Кавказе и в Казахстане), оценивается по меньшей мере в 14,5 млн, по данным историка Роберта Конквеста.[112] «Чёрная книга коммунизма» указывает, что пять миллионов человек умерли в течение предыдущего российского голода 1921 года.[116]
7 августа 1932 года совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР был принят так называемый «Закон о трёх колосках», предусматривающий расстрел с конфискацией имущества за хищение колхозного и кооперативного имущества. Закон часто применялся в случаях, не представлявших никакой социальной опасности. Например, название «закон о колосках» он получил из-за того, что по нему осуждались крестьяне, занимавшиеся срезкой неспелых колосьев зерновых колхозного или совхозного поля и их присвоением.
Всего, по некоторым сведениям, по закону за 1932—1939 гг. было осуждено 183 000 человек[117].
Инициатором данного закона был лично И. В. Сталин[118][119].-->
По утверждению множества исследователей[120][121][122][123], в 1941 году НКВД осуществлял массовые расстрелы заключённых по мере отступления Красной Армии под натиском вермахта.
Ст. 58 УК РСФСР редакции 1926 года, предусматривала наказание не только для совершившего преступление, но и по отношению к членам его семьми. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) № 140 «О привлечении к ответственности изменников родине и членов их семей» и рядом дополнительных актов по согласованию ЦК партии с И. В. Сталиным наказанию подвергались следующие группы родственников (отец, мать, жена, муж, дети, тесть, теща, братья, сестры).
Несколько известных диссидентов, такие, как Александр Солженицын, Владимир Буковский и Андрей Сахаров, были направлены в ссылку в отдалённые районы страны либо принудительно высланы за границу.
После смерти Сталина борьба с инакомыслием ослабла и приняла новые формы. Внутренняя критика социалистического строя расценивалась как антисоветская агитация. Инакомыслящих людей расценивали как психических больных, страдающих вялотекущей шизофренией, и помещали в психиатрические больницы, которые использовались властями в качестве тюрем. Таким образом психиатрия стала инструментом политических репрессий.[124][125][126]
До середины XX века в практике международных отношений вопросы соблюдения прав человека считались внутренним делом каждого государства, в которое международное сообщество было не вправе вмешиваться. Ситуация стала меняться с образованием в 1945 году ООН, принятием Устава ООН, Всеобщей декларации прав человека, а также развитием международного права в последующие годы в виде ратификации различными государствами межгосударственных пактов и конвенций, регламентирующих аспекты гражданских прав и свобод личности.[127]
В ходе этих процессов вопросы прав человека становятся предметом международной дискуссии. Так, например, СССР предлагал зафиксировать в Уставе ООН основные социально-экономические права, такие, например, как право на труд, право на образование, но при этом Советский Союз категорически возражал против включения в Устав ООН перечня гражданских и политических прав: свободы слова, права на свободное выражение своего мнения, права покидать свою страну и возвращаться в свою страну и ряд других прав, на включении которых настаивали США и другие страны Запада. В итоге эти принципы были отражены в Уставе ООН в общих чертах, не конкретизируя их детального содержания, что послужило в последующие годы поводом для различных трактовок положений Устава ООН и дискуссий об обязательности соблюдения тех или иных его норм и принципов.[127]
По оценке историка и правозащитницы Людмилы Алексеевой, несмотря на достаточно активные дискуссии о правах человека, которые велись Советским Союзом на международном официальном уровне в 40-х — 50-х годах, внутри страны советские граждане в те годы были слабо информированы о правовых аспектах и различных течениях мысли на Западе, касающихся области прав человека, поскольку советское общество жило в условиях «железного занавеса» и цензуры[128][129]. Диссидентское движение, существовавшее в СССР в те годы, состояло из разрозненных групп граждан, каждая из которых отстаивала свои интересы и выступала за отдельные права и свободы, затрагивающие эти группы: верующие различных конфессий боролись за право исповедовать свои верования, еврейское движение и советские немцы боролись за своё право выезда в Израиль и ФРГ и т. п.[130]
В середине 1960-х годов, как часть диссидентского движения, в советском обществе начало зарождаться правозащитное движение. По оценке правозащитницы Алексеевой, в отличие от остальных диссидентов, основная деятельность правозащитников заключалась в публичном отстаивании прав и свобод граждан, гарантированных Конституцией СССР, вне зависимости от того, чьи конкретно права нарушались[128].
Первые правозащитные организации в СССР, созданные в начале 1970-х годов:
Подписание Советским Союзом Заключительного Хельсинкского акта в 1975 году, в соответствии с которым СССР добровольно взял на себя обязательство соблюдать права и свободы граждан, послужило толчком для возникновения правозащитного Хельсинкского движения, которое зародилось вначале в СССР, а затем стало международным.[131]
12 мая 1976 года группой из 11 правозащитников была основана Московская Хельсинкская группа с целью мониторинга соблюдения СССР гуманитарных статей Хельсинкского акта и предания гласности фактов нарушения прав человека в советском государстве. Группу возглавил советский физик, член-корреспондент АН Армянской ССР Юрий Орлов. Вслед за МХГ в 1976—1977 годах были созданы хельсинкские группы на Украине, в Литве, Грузии и Армении.[132] В январе 1977 года по инициативе Петра Григоренко при МХГ была создана Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.
Через три дня после объявления о создании МХГ ТАСС опубликовал заявление «Провокатор предупреждён», в котором МХГ была названа «нелегальной антисоветской группой» для сбора и распространения «клеветнической антисоветской пропаганды».[133] По оценкам правозащитников, участники МХГ подверглись жёстким преследованиям со стороны органов госбезопасности СССР.[131][134][135] В течение четырёх лет существования в СССР хельсинкского движения был привлечен к уголовной ответственности[136] весь первоначальный состав МХГ, а также новые члены группы, пришедшие на смену осуждённым. Часть правозащитников была депортирована из СССР, остальные получили различные сроки заключения в тюрьмах[137] и исправительно-трудовых колониях[131][138][139][140], либо отправлены в ссылку.[133][135] По оценке члена МХГ Петра Григоренко ещё большему удару подверглись национальные Хельсинкские группы. Были арестованы и отправлены в заключение почти все члены групп в Армении, Грузии, Литве и на Украине. Украинская Хельсинкская группа в ходе репрессий потеряла 17 человек при изначальном составе в одиннадцать участников[133] и в 1981 году прекратила своё существование.
К концу 1981 года на свободе осталось лишь трое членов МХГ — Елена Боннэр, Софья Каллистратова и Наум Мейман. В сентябре 1981 года было заведено уголовное дело против Софьи Каллистратовой и члены группы заявили о прекращении своей работы ввиду её невозможности в сложившихся условиях.[141]
Широкое обсуждение проблемы прав человека в советском обществе стало возможным в СССР после 1986 года с началом перестройки, когда появились тенденции перестроить отношения в социалистическом обществе, «дав простор гуманизму»[142]. 28 июля 1989 года правозащитники Лариса Богораз, Сергей Ковалёв, Вячеслав Бахмин, Алексей Смирнов, Лев Тимофеев, Борис Золотухин провозгласили о восстановлении деятельности Московской Хельсинкской группы.[134]
В более поздний период истории, мнение бывших правозащитников относительно своей деятельности разошлись. Некоторые из них склонны критически оценивать свою деятельность в тот период.
Попов Олег Алексеевич, так отзывается о своей прошлой деятельности:
В то же время, многие из правозащитников (в том числе и автор статьи) не очень задумывались над тем, как их деятельность по информированию «Запада» о нарушениях прав человека в СССР может быть использована во вред своей стране, своему народу. Что они, хотят того или нет, принимают участие в информационной и идеологической войне, которую США и государства стран НАТО ведут против СССР с начала 50-х годов. Что, в отличие от правозащитников, западные стратеги холодной и «горячей» войн не «отделяют» советское руководство от советского народа. Что, если американские ракеты полетят на СССР, то упадут они не на головы членов политбюро, а на головы советских людей в Челябинске и Красноярске, Москве и Ростове. Что Советский Союз для американского истеблишмента — это колониальная империя, угнетающая нерусские народы. Ведь не случайно в принятой в 1959 году Конгрессом США «Декларации о порабощенных народах» есть все народы Советского Союза, включая мистическую «Казакию», кроме одного народа — русского.[143]
Как писал позднее А. А. Зиновьев, диссиденты «метили в коммунизм, а попали в Россию».[143]
Известная правозащитница Новодворская В. И. в 1994 году после известных событий в Москве в октябре 1993 года так оценивала права человека:
Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим….Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные (вроде Крючкова, Хомейни или Ким Ир Сена) — не должны. Право — понятие элитарное. Так что или ты тварь дрожащая, или ты право имеешь. Одно из двух.[144]
Статья 6. Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами.
Ст. 6 Конституции СССР в редакциях 1990 года
|
Статья 6. Политические партии, профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики государства, в управлении государственными и общественными делами.
|
Права человека в СССР.