20-10-2023
Заведения общественного питания существовали с самого оснавания Санкт-Петербурга. Так как в городе проживало множество рабочих и переселенцев — неженатых мужчин, или разлучённых с семьями, не имевших возможность готовить себе еду[1][2], в городе стало открываться множество трактиров, харчевен и кабаков. Такие заведения также исполняли роль развлекательных, там организовывались настольные игры, чаще всего бильярдные. В XIX веке появились рестораны, предназначенных для высших сословий, а также кафе и кондитерские. Расцвет петербургской гастрономии пришёлся на рубеж XIX и XX веков, когда в городе накануне гражданской войны работало около 3000 заведений общепита[3], тогда в городе в погоне за посетителями открылось множество роскошных и экзотических заведений.
Старая гастрономическая культура хоть и пережила революцию с гражданской войной[4], исчезла к середине XX века вместе с ликвидацией рыночной экономики и блокадой[5], оставив после себя несколько существующих поныне или восстановленных заведений — например «Метрополь», «Литературное кафе» или «Доминик». В Ленинграде малочисленные рестораны посещались горожанами только для празднеств[6], при этом более доступными были однотипные кафе и кондитерские, специализировавшиеся на продаже определённых кушаний, например пышек[7] или пирогов[8].
Начиная с 2000-х годов Петербург переживает второй расцвет петербургской гастрономии, в начале 2020-х годов в городе работало более 10.000 заведений общепита с самой разнообразной тематикой и кухней, многие рестораны принадлежат ресторанным сетям, при этом в городе имеется множество небольших ресторанов, где подают экспериментальную кухню[9].
В начале XVIII века посетителями ресторанов были в основном холостые мужчины, которые не могли позволить себе личного повара[10]. Первым документированным местом общественного питания был трактир на Троицкой площади — «Австерия»[11].
О других заведениях того времени почти не известно, хотя в культурном слое начала XVIII века находили осколки глиняных турбок и устричные раковины. В первой половине XVIII века в Санкт-Петербурге начали открываться первые трактиры, их владельцами были иностранцы — чаще всего французы, в итоге занявшие ключевые позиции в ресторанном бизнесе[11]. В 1710-х годах в городе, напротив крепости, позже перестроенной в Почтовый двор работало два питейных дома для знати, в городе также имелись более скромные заведения с набором простых русских блюд или иностранной кухней, предназначенной для иноземных посетителей[12]. Простолюдины любили закусывать жаренной корюшкой, сами харчевни ассоциировались прежде всего с разгульным пьянством, а не едой[13]. Сам Пётр I не любил разделять людей на сословия и лично обедал в трактире «Аустерии», куда также мог войти любой житель Петербурга вне зависимости от происхождения. Со смертью императора в городе быстро установились сословные разделения, влиявшие и на то, в какие заведения общепита люди могли посещать[14].
Петербургские трактиры, аустерии и герберги играли крайне важную роль в претворении петровских реформ, а именно в приобщении русских обывателей к западным видам отдыха и развлечений. При заведениях питания открывались бильярды, лотереи, организовывались концерты, балы, устраивались цирковые выступления. Во многих трактирах разыгрывались лотереи или аукционы[15].
При Елизавете Петровной заведения общественного питания располагались при гербергах, питейных погребах, где торговали напитками, трактирами, в которых столовались в основном иностранцы. Простые горожане посещали «харчевни». В середине XVIII века в Петербурге работало 65 питейных погребов и 121 кабак, в основном на Адмиралтейской стороне[16]. К концу XVIII века в столице работало более 100 гербергов а также действовал кухмейстерский цех, состоявший из 2 русских и 5 иностранцев[17]. Иностранное влияние в сфере общественного питания привело к слиянию русской традиционной кухней с голландской, немецкой, итальянской и другой западно-европейской[12].
В городе при Екатерине II открывалось множество «харчевен» и «обжорок», где столовались бедные горожане. Это были как правило арендуемые комнаты в подвалах домов чиновников, купцов или офицеров. Основными содержателями харчевен были крестьяне, а также купцы, которые могли открывать сети из таких харчевен. Больше всего таких заведения можно было встретить на Адмиралтейской части и Васильевском острове[18].
Невский проспект стал местом сосредоточения самых знаменитых кондитерских, ресторанов и кофеен[19]. Ресторанное дело оказало влияние на топонимику города, например Поцелуев, Матисов, Глазовский и Кокушкин мосты были названы в честь владельцев располагавшихся рядом кабаков[19]. Иностранцев, прибывавших в Санкт-Петербург в XVIII – первой половины XIX века всегда поражало количество трактиров и заведений питания, обилие которых было обусловлено постоянным потоком населения в городе[1]. Самые знаменитыми фешенебельными ресторанами были «Палкин», «Доминик», «Медведь», «Кюба» и «Донон»[20]
Иная ситуация сложилась на Петроградской (тогда Петербургской) стороне, превратившейся в начале XIX веке в бедный и полузаброшенный район, в котором сформировался полудеревенский уклад жизни и в котором не было трактирной жизни. В районе действовало лишь несколько скромных заведений[19].
По мере развития ресторанного бизнеса, к началу XX века значительная часть городской экономики была связана с заведениями общепита. Например петербургские рестораны и трактиры занимались продажей газет[21]. Так как посетители ресторанов и трактиров любили курить в помещении, при данных заведениях процветала торговля табаком[22]. В городе помимо поставщиков питания, также действовали прачечные, занимавшиеся стиркой столовых скатертей, одежды и прочих тканевых материалов[23].
Работники петербургского общепита были хорошо самоорганизованы и формировали союзы, например общество владельцев трактиров, торгующих крепкими напитками или наоборот. Когда например в 1908 году производители петербургского пива резко подняли цены, владельцы ресторанов устроили бойкот и подавали в своих заведениях баварское пиво[24].
В начале XIX века в Санкт-Петебурге стали появляться первые рестораны, которые позиционировались, как более фешенебельные заведения питания в противовес трактирам[20]. Первые рестораны ориентировались на обеденное время, то есть открывались поздно, но и закрывались рано. Богатые жители проводили вечера в театрах, на балах и маскарадах, где накрывался обеденный стол[25]. К концу XIX века рестораны работали уже до 6 — 8 часов вечера[26], некоторые фешенебельные рестораны до трёх часов ночи[27]. В таких поздних ресторанах укрывались от полиции деятели революционного движения[27].
Многие рестораны находились при гостиницах, например «Европейской», «Астории» или «Англетёра»[28]. Кухня в ресторанах традиционно подавалась французская[29], а точнее её изрядно русифицированная версия[30]. Популярностью также пользовались рестораны с итальянской[31] и немецкой кухнями[32]. В городе также работали польские[33] и грузинские рестораны[34]. Однако посетителями этнических ресторанов были в основном национальные меньшинства и игнорировались русской интеллигенцией[30]. В фешенебельных ресторанах было принято предоставлять почти безграничные долги богатым клиентам, однако это могло губительно сказаться на бизнесе, как это произошло с рестораном «Дюссо»[35].
К концу XIX века в Петербурге сформировалась своя структура столичного ресторана, которая включала буфет с крепкими напитками, горячими и холодными закусками. Буфет мог быль у входа или быть стойкой в общем зале. В крупных ресторанах также устанавливали чайный буфет, фактически выступая алкогольным буфетом, отделённым от основного закусочного. В XX веке в некоторых ресторанах также появились американские бары со стойкой и высокими стульями[36]. Сами рестораны делились на основной зал и «кабинеты» — комнаты или маленькие залы[37], где могли собираться компании людей или предпочитавшие есть в уединении[26]. Довольно быстро кабинеты распространились по всем петербургским ресторанам, это было обусловлено системой негласных запретов, действовавших в городе[26]. Например рестораны не дозволялось посещать нижним чинам, которые по факту заходили в заведение с заднего входа в отдельные кабинеты[38]. В кабинетах можно было нарушать запреты, например на употребление алкоголя[38]. Кабинеты использовались для деловых встреч, так и для интимных свиданий между парами[38]. В XX веке кабинеты, особенно в «Палкине» пользовались всё большей популярностью у членов революционного движения, в итоге власти запятили приглашать в кабинет более 15 человек[38].
К началу XX века при фешенебельных ресторанах устраивали сады, крупные террасы и балконы, если на то была возможность[39]. В своих помещениях рестораны устанавливали тропические растения, бассейны, фонтаны, антресоли, балконы[39]. Даже рестораны второго разряда и трактиры стремились красиво украшать помещения[39]. Кабинеты часто оформлялись в разных стилях из прошлого или этнических стилях[39]. В этот период в моду вошла венская буковая мебель, совмещая эстетичность и относительною недорогость[40]. К оформлению ресторанов привлекались крупнейшие столичные художественные силы, лучшие архитекторы и живописцы. Например в «Cafe de France» на невском 42 живописные панно нарисовал Евгений Евгеньевич Лансере. Стенные росписи вошли в моду среди фешенебельных ресторанов. В 1910-е годы в Петербурге появились фирмы, специализировавшие на отделке ресторанных помещений[41].
Рестораны XIX и начала XX веков — это не просто заведения питания, но и зачастую места развлечений. Для привлечения клиентов владельцы организовывали на своей территории модные развлечения, например кегельбаны, летние сады или зимние катки[21]. Самый простой способ предоставить развлечения — организовать при заведении настольные игры, так ко второй половине XIX века почти во всех ресторанах имелись бильярдные, способствуя развитию в городе бильярдной культуры, также во многих заведениях можно было играть в шахматы, шашки, домино и другие настольные игры кроме азартных[42]. Самым знаменитым развлекательным заведением в середине XIX веке стал ресторан «Минерашки» на Чёрной речке, управляемый Иваном Ивановичем Излером, так как двор ресторана представлял собой крупный парк развлечений, где запускали фейерверки, устраивали концерты с участием работников театров, экзотические цирковые номера итд[43]. Излер оказал важное влияние на дальнейшее развитие ресторанного бизнеса в Санкт-Петербурге, в частности сделав музыкальные выступления неотъемлемой частью ресторанного обслуживания в фешенебельных заведениях. Во второй половине XIX века в Петербурге сформировался свой особый ресторанный репертуар, это были как правило арии из популярных оперетт и городской романс. На столичных ресторанных подмостках зарождалась российская эстрада[44]. В середине XIX века в моду вошёл французский канкан и шансон, популярный в парижских ресторанах[44]. Вскоре развязные песни были заменены опереттами с участием звёзд из Милана, Вены и Парижа[45]. Музыка в начале исполнялась полковыми оркестрами[46]. К концу XIX века всё большей популярностью пользовалась народная музыка, например с участием цыганских хоров, еврейского ансамбля, или ансамбля украинских бандуристов. В начале XX века особой популярностью пользовались румынские народные музыканты, а в 1910-х годах, оркестры балалаечников[45]. Даже без музыкантов в некоторых заведения имелись механические органы или механические фортепиано[46].
Трактиры в противовес кабакам стали первыми приличными заведениями в Санкт-Петербурге ещё до изобретения самой концепции ресторанов[47]. Ранние трактиры содержались иностранцами и подавали иностранные блюда[48]. Особенность трактиров заключалась в том, что в них сдавались комнаты для сна, в итоге дальнейшее развитие трактиров происходило в сторону как ресторанов, гостиниц так и гостиниц с ресторанами[48]. В XIX веке с появлением ресторанов, трактиры закрепились, как заведения низшего разряда. Тем не менее трактиры также отличались в категориях и могли быть дешёвыми харчевнями, так и мало чем отличаться от ресторанов с общим залом, кабинетами, хорошей винной картой и бильярдной[48].
Большинство трактиров XIX века было сосредоточено на Сенной площади, Коломне и Лиговском проспекте[49]. В городе было принято выделять чистые трактиры, для респектабельных граждан и чёрные — для простонародья[50]. Цены в трактирах были значительно ниже, чем в ресторанах и кухня подавалась русская[48]. Такие заведения работали с раннего утра[51]. В трактирах можно было заказать завтраки, обеды и ужины, в «чёрных» трактирах подавали в основном выпивку, так как посетители не могли позволить себе заказать обед[50]. Трактиры наряду с кабаками становились центром пьянства в Петербурге[17]. Трактиры, продававшие крепкие напитки обязывались помечать себя красными вывесками[52].
Прислугу называли не официантами, а половыми[48]. Большинство трактиров имели два зала и располагались в полуподвалах домов. Такие заведения работали до полуночи и принимали извозчиков, вынужденных работать до поздна. Трактиры служили местом встреч для бывших деревенских жителей родом из одной местности, становять своеобразными клубами для землячеств. Также в трактирах часто подрядчики находили для себя новых работников, превращая трактиры в биржи труда. Многие трактиры располагались вблизи от рабочих фабрик[53].
Основными посетителями трактиров были представители простонародья[47] или публика, которую не было принято называть респектабельной[51]. Трактиры отличались своим терпимым отношением к посетителям, не предъявляли за неподходящее происхождение и одежду. Это имело особое значение для разбогатевших крестьян, не желавших отказываться от национального костюма и которых за это могли не впускать в рестораны[51]. Частыми посетителями трактиров были и представители интеллигенции, о своих тайных походах в столичные трактиры и кабаки рассказывали петербургские литераторы и артисты. Например Пушкин со своей компанией, переодевшись в «дрянные платья» любил посещать простые харчевни[54]. Некоторые трактиры становились излюбленными местами для литераторов, например «Аничковский трактир», где был организован штаб Общества репортёров Николаем Волокитиным или «Давыдка», в котором встречались сотрудники крупнейших литературных журналов[54]. Трактиры привлекали интеллигенцию своей непринуждённой обстановкой[55].
В конце XIX века всё большой популярностью стали пользоваться «чайные», где не подавали алкогольные напитки. Фешенебельные «чайные» на Невском пости не отличались от кафе и кондитерских, но чайные для низших сословий представляли собой столовые с русским колоритом, часто при трактирах, где на стол подавались самовары с пирогами, бубликами, баранками у другой традиционной выпечкой, а также иногда простыми горячими блюдами[56]. Чайные любили посещать рабочие, извозчики, мелкие ремесленники и разночинцы. В целом правительство поощряло появление первых чаевых в противовес трактирам, превращавшихся в центры пьянства[56]. Такие заведения открывались уже в 6 часов утра, чтобы люди успели позавтракать до начала работы[56]. Чайные, подававшие полноценные обеды назывались чайностоловыми[56].
Такие заведения стали также популярными у поклонников возрождения национального стиля и увлёкшейся идеями народничества интеллигенции[57]. Чайные стали входить в состав вошедших в моду народных домов к началу XX века[58]. Из-за своей специфики, чайные превратились в клубы простонародья, сторонников русского национального движения и других антиправительственно настроенных организаций[59]. Некоторые чайные превратились в штаб-квартиры оппозиционных политических партий, где распространялась нелегальная литература[58].
Ещё в XVIII веке в Петербурге стали появляется кухмистерские столы — небольшие заведения, предназначавшиеся для бедной публики[60]. Многие кухмистерские обслуживали национальные общины и подавали национальную кухню — чаще всего немецкую, польскую, еврейскую, татарскую, греческую[60]. Именно в таких заведениях стали впервые подаваться блюда например грузинской или кавказской кухни[60]. Кухмистерские пользовались большой популярностью, они были знамениты своими вкусными и национальными кушаниями, но их ругали за антисанитарию и не соблюдение норм приличия[61]. Здесь также простолюдины устраивали праздники, свадьбу или поминки[62]. В начале XX века слово почти вышло из употребления и было заменено «столовой»[62]. Такие заведения ради вкусных кушаний посещали и представители знати или интеллигенции, для хороших столовых в целом было свойственно сословное разнообразие посетителей[63]. Некоторые столовые в качестве обслуживания равнялись на рестораны[64]. Накануне революции в Петербурге благотворителями стали открываться «народные столовые», где за минимальную цену отобедать могли нищие и бродяги[65]. Государственные столовые в начале XX века массово открывались при учреждениях — университетах, техникумах, академиях[66], гимназиях и в государственной думе[67].
Так как большая часть заведений общепита работала после полудня, завтраки можно было приобрести в других и специальных на то отведённых заведениях. Например в конце XIX века утром рядом ещё с закрытыми с ресторанами работали кондитерские и кофейни[37], зачастую имевшие того же владельца, что и ресторан[68].
В начале XIX века в городе для добычи завтрака всё большей популярностью пользовались «лавочки», в которых можно было купить разного рода деликатесы на дом. Сами лавки напоминали уменьшенные трактиры, в которых нельзя было обедать. Готовые блюда также можно было купить в любом постоялом дворе, в съестных рядах на городских рынках, а также у торговцев вразнос[2]. Торговцы продовольствия стали открывать собственные кабинеты, в которых можно было также перекусить деликатесами. Торговый порт у стрелки Васильевского острова славился своими устричными лавками[2]. Позже в городе всё большей популярностью стали пользоваться так называемые «фруктовые лавки», где можно было купить морепродукты, сыры, трюфели, сардины или вино. Фруктовые лавки на Невском начали обустраивать у себя задние комнаты, чтобы подавать модные завтраки[25].
В начале XIX века в городе действовало множество кофеен низшего разряда, так как в Петербурге среди бедного населения крайне популярно было употребление утром кофе в противовес москвичам, предпочитавшим чай и полугар[69]. Государство запрещало подавать в кофейнях крепкие напитки и горячие блюда, поэтому в кофейнях подавали холодные и сладкие кушания и кондитерские изделия[70], заведения, специализировавшиеся на подаче кофе, чая и сладостей назывались кондитерскими или чаевыми[69]. Рано утром у кондитерских собирались толпы нищих, которым швыряли объедки и чёрствые пироги[71].
В 40-е годы XIX века в Петербурге открылась первая кофейня высшего разряда — «Доминик», сыскавшая популярность у всех сословий[69]. К началу XX века в городе открылось множество кофеен, часто располагавшихся рядом с местами гуляний[70]. На рубеже веков кофейни или на французский манер «кафе» приобрели статус фешенебельных заведений, всё больше приобретавших черты ресторанов, где помимо завтраков подавали обеды и ужины, устраивали концерты и бильярдные[72]. Большой популярностью также пользовались кондитерские, возникшие от конфетных лавок, но в которых можно было за отдельным столиком попробовать сладкие деликатесы[73]. Со временем между кофейнями и кондитерскими стиралась грань, так как и те и другие начали подавать сладости и кофе в своих заведениях[74]. В середине XIX века на волне моды на кондитерские, этим названием стали обозначать себя многие стремившиеся повысить свою респектабельность трактиры, внося всё большею неопределённость в изначальный смысл названия[75]. Позже многие бывшие кондитерские перепрофилировались в «кафе-рестораны», чтобы подавать также горячие кушания и алкоголь, такие заведения в шутку называли «кафе-харчевнями»[76].
В начале XX века с ресторанами, трактирами и лавками начали конкурировать буфеты, открывавшиеся при кинозалах, небольших театрах и развлекательных центрах. В них подавали ликёры и шампанское, также буфеты могли посещать учащиеся и нижние армейские чины, вход которым был закрыт в рестораны[27].
В конце XIX и начала XX века произошёл ресторанный бум, за это время было построенно множество новых ресторанов[77]. В начале XX века в городе действовало уже около 700 чайных и съестных заведений без учёта трактиров и кабаков, торговавших крепкими напитками[52]. По примерным оценкам всего в 1910-е годы в городе действовало около 3000 заведений общественного питания. Рестораны при себе имели обязательно гостиницы и многие общественные бани. Постепенно стиралась грань между разными заведениями общепита, для пивных было типично подавать горячие блюда и наоборот приобрести алкоголь можно было даже во фруктовых лавках[24]. В результате гонки приличные рестораны стали появляться на окраинах города[3]. В стремлении развития своего бренда, рестораны придумывали собственные эмблемы и оформляли красивые и уникальные карточки меню. Некоторые горожане собирали такие карточки для коллекции[78].
Между ресторанами установилась жёсткая конкуренция за привлечение большего количества посетителей, для чего владельцы заведения организовывали новые способы подачи пищи, например в начале XX века в некоторых ресторанах стали организовывать утренний шведский стол, где посетители сами могли выбирать себе готовые блюда[79]. Через несколько лет в Петербурге стали проявляться первые в стране рестораны самообслуживания, где не было принято подавать алкогольные напитки[25].
В погоне за посетителями некоторые владельцы прибегали ко всё более экзотическим способам украшения помещения. Например в городе был ресторан с искусственным гротом и водопадом, или ресторан с висящей моделью аэроплана над посетителями[80]. В начале XX века существовал ресторан-баржа[39]. Обсуждался проект по возведению ресторана-купальни на Неве[80].
Рестораны стали главными местами для демонстрации технологических новшеств того времени, например в 1910-е годы почти во всех дорогих ресторанах установили телефонную связь, где клиенты по телефону могли заказывать кушания[81]. Некоторые рестораны стали применять для уборки электронные пылесосы[80]. Во многих заведениях также установили электронные кофемашины[23] и автоматические кассовые аппараты[23]. На невском стали появляться рестораны — квисианы с механическими буфетами, выдававшими закуски за монеты[82]. Некоторые рестораны начала XX века оборудовали светящуюся электрическую рекламу[83].
В гонке за респектабельностью и узнаваемостью многие трактирные заведения также повышали качество своего обслуживания и даже стремились равняться на рестораны, что касается музыки и оформления внутренних помещения. Для этой цели владельцы трактиров стали объединяться в акционерные сообщества, куда входили помимо владельцев хозяева домов, в которых работали заведения или основные поставщики[84].
Эпоха гонки закончилась вместе с началом первой мировой войны и последовавшего кризиса. Количество ресторанов, кофеен и трактиров заметно уменьшилось, многие работники заведений попали под мобилизацию или добровольно ушли в армию[85]. Колоссальный удар по ресторанному бизнесу пришёлся после вступления закона о полном запрете продажи алкоголя, а затем и кондитерских изделий в свете дефицита сахара[86].
Так как трактиры и герберги ещё в ранней истории города часто превращались в злачные места, замешанные в теневом бизнесе и преступности, государство в разные периоды стремилось регулировать их количество[17][2], в частности ограничивая продажу алкоголя[87]. Позже трактиры было запрещено строить вблизи от церквей[88]. Также был наложен запрет на ночную работу[27]. Несмотря на популярность настольных игр при заведениях общепита, азартные игры были запрещены законом, тем не менее часто посетители делали денежные ставки в «неазартных» играх, в итоге государство предпринимало попытки регулирования и значительного ограничения настольных игр[21].
С 1874 году согласно питейному уставу, запрещалась продажа водки в общественных заведениях, трактиры, продававшие крепкие напитки обязывались обозначать себя красными вывесками[87]. В начале XX века петербургские рестораны были поделены на перворазрядные — где всегда торговали крепкими напитками по самовольной цене, во второразрядных заведениях продавался алкоголь по фиксированной цене и в третьеразрядных напитки продавались только в запечатанной посуде. Иные заведения не имели права продавать крепкий алкоголь, но могли подавать вина, ликёры или пиво[52].
Полный запрет алкогольных напитков в 1914 году крайне губительно сказался на ресторанном бизнесе, многие заведения общепита, имевшие основной доход с продажи алкоголя закрылись. Это в свою очередь понизило со стороны ресторанов спросы на концертные программы, устройство балов и вечеринок, из-за чего ещё меньше людей посещало рестораны. Многие владельцы заведений стремились обходить сухой закон, подавая алкоголь в бутылках, кувшинах или чашках, однако в случае обнаружения обмана, власти прибегали к суровым карательным мерам, сулившим ресторанам массовые убытки[86]. Следующим ударом по ресторанному бизнесу стал запрет на изготовление кондитерских изделий из-за нараставшего дефицита сахара[86].
Для петербуржцев, живших на рубеже XVIII и XIX веков в целом было свойственно кормиться вне дома, в Петербурге жило множество мужчин без семей, обедавших в трактирах[1][2], основными посетителями заведения питания были небогатые мужчины[2], зачастую снимавшие углы без собственной кухни[87]. Только богатые люди позволяли держать пре себе повара с прислугой, обеспеченные семья нанимали себе кухарок, однако большинство горожан посещали заведения общественного питания[87]. Так как в городе жило много холостых мужчин, они с конца XIX века завели традицию встречать в ресторанах Новый Год в противовес «семейному» рождеству[22].
В дорогих ресторанах собиралась золотая молодёжь, петербургские денди[10]. Сохранившиеся дневники, описывавшие повседневный быт творческой интеллигенции Петербурга рассказывают о ежедневных завтраках, обедах и ужинах, которые подавались в ресторанах и кафе[1]. Заведения общественного питания рассматривались, как мужские территории и по правилам приличия женщины не должны были их посещать хотя и были исключения. В 1840-е года среди интеллигенции возникла мода приглашать в фешенебельные рестораны женщин в качестве сопровождавших или в сопровождении другой пары[10]. Женщины, оправлявшиеся в одиночку в рестораны были как правило «камелиями» — содержанками у богатых людей, сделавших рестораны своими главными местами для новых знакомств. Чтобы формально не нарушать нормы приличия, камелии могли посещать рестораны парами[89].
Тем не менее женщины в целом оставались относительно редкими посетительницами из-за того, что рестораны рассматривались, как мужские пространства[89]. Даже при том, что женщин зачастую продолжали не впускать в залы для посетителей в трактирах и ресторанах, женщины часто являлись владелицами трактирных заведений[90]. Переломным моментом стало начало XX века, когда женщины всё более массово начали посещать рестораны и трактиры[89]. Среди таких женщин было много секс-работниц[89]. В 1910-е годы активистки женской прогрессивной партии выступали за создание женских заведений питания[89].
С целью сохранения престижа столичного офицерства, гвардейцам было строго запрещено посещать трактиры и другие заведения низшего класса[89]. В итоге офицеры были завсегдатаями в самых фешенебельных ресторанах Петербурга и даже разделяли между собой рестораны по видам войск и полков[22]. Наоборот, представителей низших сословий могли не впускать в рестораны, например представителей нижних армейских чинов или учащихся[27]. Традиционно посетители ресторанов должны были придерживаться западного дресс-кода, в начале XX века рестораны стали посещать люди в русском национальном костюме, были преценденты, когда работники не впускали таких посетителей под предлогом нарушения норм приличия[51].
В конце XIX века в Петербурге сформировалась традиция устраивать деловые встречи за завтраком в фешенебельных ресторанах, во многом на этом держался бизнес таких заведений, как «Кюба», «Донон» или Доминик[37]. За завтраками сделки заключали культурные деятели, писатели находили издателей, артисты — антрепренеров, у композиторов заказывали балеты и оперы, а у художников — картины[37]. Поздние завтраки, ориентированные на деловые встречи и сделки назывались «фриштиками» и проводились между 11 и 15 часами — в основное время перерывов у банкиров, чиновников и конторских[79].
Петербургские рестораны сыскали статус заведений с самой качественной обслугой в Российской империи, хотя сами петербуржцы такого мнения не разделяли[91]. Качество обслуживания зависело от фешенебельности ресторана[92]. Общее количество ресторанной прислуги было достаточно велико, что для них разработали специальные часы, прикреплявшиеся к борту фрака, чтобы время мог видеть как официант, так и клиенты[92].
| Изображение половых в традиционных костюмах, разносчики в ресторанах с европейской кухней поверх костюма часто одевали пиджаки | |
Значительная часть официантов были татарами, так как ислам запрещал употребление спиртных напитков и поэтому татары считались надёжными работниками. Сформировался стереотип, что татары выделялись своим особым трудолюбием и аккуратностью[92]. В итоге владельцы ресторанов предпочитали нанимать прежде всего татар. Часто это могли быть русскими, которые обманом подменяли себе имя и выдавали себя за уроженцев Поволжья[93]. В городе действовали артели касимовских татар, работавших исключительно прислугой в ресторанах[93]. Тем не менее к началу XX века под влиянием городской жизни татары — работники заведений питания тоже начали употреблять алкоголь, ввязываясь в центры скандалов[94].
Выходцы из Ярославской губернии, славились, как лучшие русские официанты в городе. В Санкт-Петербурге располагалось несколько династий ярославских официантов, некоторые из которых сами становились владельцами ресторанов[93]. Ярославцы прибывали в город, начиная деятельность с полового или разносчика. Они были поварами и владельцами многих трактиров и лавок. Самым знаменитым ярославцем был владелец «Медведя» Алексей Судаков[94]. Многие трактиры носили названия городков и поселений из ярославской губернии, например «Любим»[94].
В целом в Петербурге сложилась ситуация, где татары в основном служили в дорогих и фешенебельных ресторанах, а ярославцы обслуживали в основном трактиры[50]. Официанты и половые объединялись в артели и товарищества, защищая и отстаивая свои права, а такие собирали из своей зарплаты капитал, который уходил на содержание родных семей за пределами города или для покупки ресторанных заведений. К началу XX века, всё большее количество заведений принадлежали не отдельным богатым купцам или дельцам, а товариществам официантов. Тем не менее современники отмечали далеко не лучший уровень качества обслуживания в таких заведениях и завышенные цены[95]. Многие железнодорожные рестораны и буфеты принадлежали татарам[90].
В XX веке среди официантов становилось всё больше женщин, хотя им дозволялось работать в заведениях среднего и низшего разряда — кондитерских, кофейнях, столовых, кухмистерских и чайных. Часто их нанимали владелицы заведений — женщины[96]. Власти боролись с эти явлением, так как работа разносчицей противоречила нормам приличия того времени. В 1910 году городская дума запретила женщинам служить в трактирных заведениях[96], однако пошла на уступки под нараставшем общественным давлением, позволяя беспрепятственно работать женщинам в ресторанах третьего разряда[89].
Последствия гражданской войны привели к обезлюдению Петрограда и временному или окончательному закрытию существовавших тогда заведений общепита[97]. В период гражданской войны многие заведения попали под волну массовых грабежей[98]. Торговля восстановилась в 1918 году[98].
В период НЭПа было восстановлено денежное обращение и в Петрограде возник новый класс городской буржуазии — нэпманы, что позволило частично восстановить разрушенный гражданской войной и революцией ресторанный промысел и даже процветать ему[4]. В городе продолжали работать многочисленные кафе, трактиры рестораны и кухмистерские, существовавшие до революции, так и открывались новые[98]. Уже в 1918 году в городе работали тысячи ресторанов, чайных и подобных им заведений[99]. При этом их основными клиентами были нэпманы, так как простые работники не могли себе позволить питаться в ресторанах[100]. Современники замечали, что общественная жизнь в ресторанах и кафе в целом была схожей с той, что была до революции[100]. В ресторанах сохранялись старые меню и формат обслуживания, а в кабаках люди пьянствовали и устраивали массовые веселья[100]. В моду снова вошла забытая за годы гражданской войны «живая музыка»[101]
Государство пыталось всячески контролировать и ограничивать ресторанный бизнес, даже при том, что в эпоху НЭПа он приносил казне неплохие доходы[100]. Работники ресторанного бизнеса не причислялись к классовым врагам, но рассматривались, как «пережитки прошлого» и склонные к девиантному поведению, противоречащим нормам нового политического строя. Это мнение укреплялось тем, что заведения общепита становились часто центром пьянства, наркомании, проституции и азартных игр[102].
Ещё в 1918 году были национализированы все существовавшие в городе рестораны, они также обязывались получать продуты только от продовольственной управы, это было эффективным способом пресечь попытки стачек работников заведений общепита[103].
Уже традиционные для ресторанов бильярдные были запрещены в 1918 году в борьбе с азартными играми[104]. Сухой закон, введённый ещё при царском режиме остался в силе[102], поэтому милиция проводила периодические рейды в кафе, чайные и рестораны в поисках алкоголя и пьянствовавших посетителей[102]. За неимением алкоголя, горожане всё чаще приобщались к наркотикам и многие кафе стали центрами подпольной торговли кокаином. В 1919 году в борьбе с этим явлением власти закрыли множество кофеен в центре города, в итоге торговля перенеслась в чайные и столовые по всему Петрограду[105].
Давление на рестораны заметно усилилось к концу 1920-х годов, вначале социалистическая власть заставила работников ресторанов отказаться от «буржуазной» атрибутики, например французских названий блюд. Затем были подняты налоги настолько, что в городе закрылось большинство ресторанов, государство начало устанавливать контроль над общественными заведениями, положив конец эпохи ресторанного бизнеса, зарождённого в российской империи[100]. Основная общественная жизнь вместе с заведениями общественного питания в условиях социалистического режима развивалась в Москве, а Ленинград наоборот проинициализировался. Остатки старой ресторанной культурой исчезли во время блокады Ленинграда[5]. В советскую эпоху лишь единицы из старых заведений общепита продолжали своё существование, например кафе «Доминик»[106].
Ленинграде были распространены столовые или «общепиты», так как воплощали социалистическую идею всеобщего равенства[107]. Большинство жителей Ленинграда питалось в столовых, которые были при общественных, школьных и рабочих заведениях. Столовые выглядели одинаково[108]. Они считались самыми низкими по классу заведениями общественного питания[109]. Особенность столовых заключалась в том, что в них подавался ограниченный набор готовых горячих и холодных блюд[109]. Почти все столовые закрылись после развала СССР[108].
Советская культура общепита начала развиваться во второй половине XX века вместе с оттепелью, хотя рестораны оставались редкими и недоступными заведениями[107][110], в Ленинграде стали открываться кафе и кондитерские, ставшие центрами общественной жизни для многих ленинградцев[111].
В Ленинграде было сравнительно мало ресторанов[107][110], а те, что имелись были как правило слишком дорогими для большей части городского населения[107]. В 1967 году в Ленинграде был 41 ресторан, а в 1989-м — 83, что крайне мало с учётом населения города[110]. Многие из них были ресторанами при гостиницах, предназначенными для иностранцев[110]. При этом лишь несколько ресторанов предлагали первоклассный сервис, например «Садко»[112] или «Москва» с «Метрополем», где сохранялось дореволюционное убранство[112]. Другие известные рестораны — «Баку» или «Демьянова уха» — главный рыбный ресторан в Ленинграде[113].
Большинство остальных ресторанов выглядели скромно и зачастую в них отсутствовал сервис[112], наоборот, валютные рестораны[комм. 1], не доступные местным жителям выделялись лучшим качеством обслуживания[114]. Тем не менее в заведениях такого типа обязательно присутствовала живая музыка, где певцы и музыканты исполняли хиты или играл оркестр[115]. Некоторые рестораны обладали своей неповторимой стилистикой, что было особым исключением на фоне всеобщей стандартизации советских заведений общепита[113]. Работники ресторанов считались особой профессией, они зарабатывали множество денег благодаря чаевым. Попасть на работу в ресторан можно было только через связи[115].
В ресторанах подавались в основном стандартизированные блюда, типичные для советского общепита, хотя некоторые рестораны предлагали фирменные кушания[116]. Для ленинградцев это не было важно, так как смысл похода в ресторан заключался в том, чтобы отметить праздное событие в компании[116]. Иностранцы, посещавшие ленинградские рестораны как правило оставались разочарованы высокими ценами и низким качеством[117].
Поход в ресторан для ленинградца ассоциировался с праздничными событиями — свадьбой, юбилеем, днями рождения итд[6]. Рестораны также посещали группы студентов в честь событий, вечеринок и чтобы завести новые знакомства[118]. Для празднеств было принято посещать ресторан при гостинице «Астории» или кондитерскую «Север»[119]. В Ленинграде рестораны не ради празднеств посещали только представители творческой интеллигенции — художники, архитекторы, писатели, журналисты, актёры и кинорежиссёры[120]. Простые же ленинградцы избегали посещения ресторанов вне празднеств не только по экономическим, но и психологическим причинам, так как посещение подобного заведения считалось претенциозным[120].
Ситуация улучшилась в 1970-е годы, когда стало появляться всё больше ресторанов с блюдами по более низкой цене, например «Демьянова уха»[120]. Тем не менее в Ленинграде категорически не хватало ресторанов, у этих заведений всегда образовывалась очередь без гарантий попадания внутрь. Швейцары никогда не допускали полной заполненности ресторана, чтобы пропускать без очереди «важных» посетителей[121]. Место в ресторане надо было заказывать за несколько недель[118]. Так как почти все пытались попасть в ресторан вечером, днём и утром они были пустыми и туда можно было беспрепятственно попасть[118].
Рестораны в Ленинграде в 70-е годы стали открывать и люди, разбогатевшие на теневой экономике, рассчитанные на «своих» посетителей, там также играла блатная музыка, например это был ресторан «Эльбрус» на Лиговском проспекте[121].
В городе работали кафе и буфеты, это были более распространённые и доступные заведения, нежели рестораны[122]. В них было более ограниченное меню, чем в ресторанах, также не подавалась водка[123]. Их количество было относительно не велико, но начало расти с 1960-х годов[122]. Если в 1967 году таких заведений было 55, в 1968-м году — уже 76, а в 1988 — 238[122]. Этому способствовала советская политика, запустившая движение по популяризации «молодёжных кафе», организуя место досуга для молодого поколения, где не подавались крепкие напитки[111]. По задумки кафе должны были выполнять роль артистических салонов, где дворцы культуры должны были организовывать культурно-просветительские мероприятия[111]. Тем не менее многие кафе превратились в рассадники контркультуры[124]. Разные сообщества избирали определённые кафе основными местами своих встреч[125]. Ленинградские кафе стали одним из центров общественной жизни среди интеллигенции и главными местами для поиска единомышленников[126]. Культовым заведением в советском Ленинграде было кафе «Эльф» на углу Стремянной и Дмитровского переулка, ставшее в конце 1970-х годов главным местом встреч субкультур хиппи и рокеров и других поклонников андерграундных движений[127]. Другим культовым местом было кафе «Сайгон»[127], где неформальные культурны начали собираться уже в 50-е годы, а также городские художники, писатели и музыканты, придерживавшиеся нонконформистских взглядов[128]. Представители творческих профессий предпочитали посещать определённые кафе-заведения, оборудованные под нужды их кругов. Так, в Ленинграде существовали например «Дом писателей» на Звенигородской 22 или «Дом Актёра» на Невском проспекте 86[129]. В Кафе при киностудии «Ленфильма» собиралась элита кинематографа[130].
В отличие от ресторанов, кафе и кондитерские были оформлены однотипно, помещения зачастую пребывали в неухоженном состоянии[123]. Именно кафе стали основными заведениями социального взаимодействия в поздний советский период[123]. Такие заведения часто были переполнены[131] и в самые популярные заведения стояли очереди[132], их особенно любили представители богемы и контркультуры[131].
Буфеты в отличие от кафе считались более низкоразрядными, в них не было разносчиков и продавалась уже готовая и разогретая еда[133]. Как правило в кафе можно было заказать чай, кофе и сладости[134]. Тем не менее деление на кафе и буфеты часто было условное, так как в Ленинграде имелись буфеты с лучшим уровнем обслуживания, чем кафе и наоборот[133]. Самыми известными ленинградскими кафе-заведениями были «Маяк»[135] или «Север» с «Нордом», где можно было купить кондитерские[134]. Большой популярностью пользовалось кафе — мороженица «Лягушатник». Ни один советский город не мог похвастаться подобными заведениями и в таком количестве, делая Ленинград неформальной столицей кафе в СССР[136]. К кафе также причисляли отдельный тип заведений, похожий больше на кафе французского образца, где подавали напитки и можно было перекусить[123]. В 1960-е годы в кафе стали массово закупать кофеварки в свете установления дипломатических отношений советским союзом с африканскими странами, которые начали поставлять в страну зёрна кофе[137].
В Ленинграде также были распространены небольшие заведения, где подавалось кушание одного вида, такие заведения носили имена этих кушаний[138]. Например большой популярностью в городе пользовалась сеть пышечных лавок. В то время, как в остальных городах CCCР пышки стали называть пончиками из-за допущенной ошибки в популярной кулинарной книге «О вкусной и здоровой пище», в Ленинграде сохранилось старое название кондитерского изделия[7]. Со временем пышки стали частью городского бренда[7]. Широкое распространение получили многочисленные «пирожковые», где продавали выпечку по русским рецептам[8], были также «блинные»[139] и «пельменные»[140][141]. В Ленинграде также стали открываться «чебуречные» лавки, к 1988 году в городе имелось 22 таких заведения[142] и всё большей популярностью пользовались «шашлычные». Вскоре горожане завели моду на жарку шашлыков на отдыхе[143]. В 1989 году ливанцами на Невском было открыло кафе «Шаверма», сделавшись крайне популярным заведением. С этих пор среди Петербуржцев завелась традиция называть блюдо шавермой, а не шаурмой, как в остальных городах[144].
Алкоголь употреблялся часто и был крайне популярен у посетителей общественных заведений, в том числе и в кафе, где не продавали напитки, однако посетители при внегласном позволении работников приносили собственные напитки[145]. Спиртное употребляли почти всегда мужчины, так как употребление спиртного для женщины выходило за устоявшиеся нормы приличия, женщины изредка выпивали в приличных питейных заведениях по приглашению[146]. В Ленинграде особую славу приобрёл дегустационный зал «Нектар», находящийся внутри музея истории алкоголя[147]. Во время введения сухого закона Горбачёвым, государство предпринимало разные ограничительные меры в отношении пивных, например установление ограждений[148].
В Ленинграде среди взрослого населения особой популярностью пользовались рюмочные, при этом это стало локальным явлением на фоне популярности пивных в остальных советских городах[149]. Особенность рюмочных заключалась в способе подачи спиртного стаканами[150]. Самая знаменитая рюмочная «Щель» распологалась рядом с «Англетером» и «Асторией»[149]. В 90-е, вместе с появлением многочисленных баров, рюмочные заведения почти исчезли[151]. В городе во второй половине XX века в самом центре также было открыто много баров и пивных, где подавали вина или пиво[152]. Такие заведения пользовались популярностью у золотой молодёжи[152] и студентов[153]. Существовала особая категория винных баров — «разливухи», там сложился особый этикет, где заказывать вино в разливе с коньяком и шампанским было принято на всю группу[150]. В «Разливухах» были особо тёмные и душные помещения, делая их по духу похожими на таверны. Подаваемые напитки не отличались качеством и назывались «гнилью»[154].
Территория вокруг сквера с памятников Пушкина на Пушкинской улице стало злачным метом, где во время сухого закона можно было достать разбавленный водой спирт — «шило»[155]. Здесь в 70-е и 80-е годы любили собираться представители ленинградской неформальной культуры[155]. Рядом со сквером стали открываться рюмочные и бары, позже это место станет одним из крупнейших барных центров города[156]. Некоторые бары стали местами встреч для неформальных культур, например эти были бары «Пушкарь», «Жигули» или «Камчатка», которую посещали Виктор Цой и Александр Башлачев[137].
В 1990-е годы закрылись многие существовавшие при союзе точки общепита[107]. Ещё в конце 1980-х годов многие точки общепита стали заменяться кафе и ресторанами нового формата, подражая европейскому стилю или советскому представлению о западном стиле[157]. Первые частные рестораны принадлежали кооперативам и мало отличались от заведений советского общепита[114]. В начале 1990-х годов в центре города стали появляться первые фешенебельные рестораны, стремившиеся по качеству равняться на советские валютные рестораны[114]. Несмотря на переход на рыночную экономику, общее обнищание населения не позволяло развить массовый ресторанный бизнес, в Петербурге действовали немногочисленные, но известные, часто советские рестораны, такие как например «Демьянова уха». Ресторан «Подворье» был особенно известен своими визитами представителей первых российских лиц[114]. Новая Петербургская элита, состоявшая из членов организованных бандитских группировок открывала в центре элитные кафе, рестораны и бары, для которых был характерен особый китч[158]. Уровень ресторанного бизнеса заметно вырос к концу 1990-х, в Петербурге начали появляться рестораны, специализировавшиеся на разной национальной кухне[114].
Заведения открывались часто на месте старых заведений общепита и новые владельцы стремились уничтожить в заведениях всё, что ассоциировалось с советским периодом, в итоге к 2010-м годам в городе осталось лишь несколько десятков заведений, сохранивших советский колорит[107]. На Невском проспекте также открылись рестораны для иностранцев, стремившиеся имитировать советский колорит[159].
Значительная часть заведений питания в 90-е годы состояла из ночных клубов[114]. Также большой популярностью пользовались бары, где выступали рок-группы. Самым известным баром 90-х был «Циник», где выступали например «Ленинград» или «Markscheider Kunst»[160]. Другое культовое заведение — бар «Окоп» стало главным местом встречи нового поколения петербургских историков, философов и прочих учёных гуманитарных наук[161]. В Петербурге продолжали работать или открывались заведения, предназначенные для художников и музыкантов — нонкорформистов[162]. После развала СССР многие заведения общественного питания, не приспособившись к реалиям рыночной экономики исчезли[119]. Многие подвальные кафе были заменены заведениями американского фастфуда[110].
В 2000-е в Петербурге ознаменовались расцветом ресторанной индустрии, которую город ещё не видел со времён Царской России. В городе начали открываться тысячи заведений питания — ресторанов, кафе, баров. При этом часто разница между заведениями оставалась размытой и название например «кафе» или «ресторана» носило номинальный характер, обозная заведения питания[163].
Ресторанный бизнес в Петербурге стал брендом и важной составляющей городского туризма наряду с посещением музеев[9]. В городе среди местных жителей также распространена культура еды в заведениях, что приводит к тому, что у них в среднем и требования выше к ресторанам, чем у других жителей России[9]. Петербург прославился своим качественным ресторанным сервисом в сравнение с остальными городами России, учитывая, что значительная часть посетителей состоят из туристов[9]. На Невском проспекте открылось множество дорогих ресторанов, предназначенных для внутренних и иностранных туристов. Лучшие рестораны и кафе для местных открылись на улице Рубинштейна[164].
В 2013 году в Санкт-Петербурге начала проводиться ежегодная премия Where to eat гастрономической культуры, присуждая награды лучшим ресторанам[165]. Хотя премия позже стала присуждаться ресторанам по всей России, петербургские заведения остаются лидерами премии[9]. Также в городе с 2016 года в Мираже на Большом ведётся ежегодный рейтинг 100 лучших ресторана города[166]. В 2019 году семь ресторанов из Петербурга были включены в 50 лучших ресторанов мира по версии 50 Best Discovery[167]. В 2023 году два петербургских ресторана вошли в список лучших заведений мира по оценкам издания Wine Spectator[168].
Петербург и Москва спорят за статус гастрономических столиц России, так как по состоянию на начало 2020-х годов пересчёте на 100 000 человек в Петербурге было в полтора раза больше ресторанов, кафе и баров, чем в Москве, хотя в абсолютном количестве заведений лидирует российская столица[9]. Этому способствовал более низкий входной порог в ресторанный бизнес, меньшие затраты на открытие и содержание бизнеса[9]. В 2023 году в Санкт-Петербурге работало более 10,400 заведений питания, которым можно было оставлять интернет-отзывы и чей успех во многом зависит не только от местоположения, но сарафанного радио и отзывов пользователей в интернете[169]. Процветание ресторации в Петербурге повлияло и на гастрономические привычки горожан, 6% из опрошенных сотрудниками СПБГУ питались в ресторанах ежедневно, 38% регулярно питались в заведениях быстрого питания и 40% хотя бы раз в полгода посещали рестораны[170].
В городе вместе с 2000-ми началась эпоха однотипных сетевых ресторанов[164], при этом качество еды и обслуживания в несетевых ресторанах было выше[164]. Такие заведения завлекали посетителей дисконтными карточками, которыми начала владеть значительная часть населения города[163]. Тем не менее некоторые сети питания завоевали особую репутацию, например «Теремок», специализирующийся изготовлении блюд русской кухни. Он стал частью гастрономической карты Петербурга. В начале «Теремок» представлял собой сеть заведений быстрого питания, известный своими многочисленные круглыми уличными лавками, а в начале 2020-х годов начал открывать рестораны, чьё количество в городе достигло 100 в 2023 году[171]. В городе открылось множество ресторанов и кафе с самой разной тематической направленностью, сильная конкуренция побуждает многие заведения придерживаться высокого качеств сервиса и готовит блюда высокого качества[172]. Петербургские ресторанные франшизы в том числе открывают свои филиалы в других городах и странах бывшего СССР[172].
В городе в 2000-е года возникла особая мода на рестораны японской кухни, в Петербурге начали открываться сотни однотипных заведений, принадлежавших в основном трём крупным сетям[164]. В погоне за клиентами, рестораны вводили изменения в рецепты суши и роллов, постепенно отходя от канонов японской кухни и порождая феномен «русских суши», в которых например используются печённые ролы с копчёной рыбой или беконом[173]. В начале 2010-х годов в моду вошли рестораны узбекской кухни, большинство из которых было названо в честь городов Узбекистана[174]. Узбекские рестораны назывались чайханами, и в Петербурге по данным на 2012 год их примерное количество составляло 200 единиц[175], к концу 2010-х годов большой популярностью пользовались рестораны грузинской кухни, которых насчитывались сотни в 2019 году[176]. В 2020-е годы пошла мода на рестораны итальянской кухни[172], многие рестораны стали подавать блюда по рецептам дореволюционных ресторанов начала прошлого века[176].
В Петербурге многие рестораны являются небольшими заведениями — стартапами[9]. Если московские рестораны задают тренды, для петербургской гастрономии свойственна большая экспериментальность[9]. Среди петербургских ресторанов много заведений, где владельцами являются шеф-повара и задают собственный стиль заведению[9]. Для петербургских ресторанов было типично открывать при основном заведении летние веранды или террасы на улице с мая по сентябрь[177][178]. Массовая установка террас на узких пешеходных улицах центра города вызывала раздражение у пешеходов и в итоге власти пытались регулировать допустимый метраж террас[179].
В Петербургских ресторанах проводят многочисленные интеллектуальные, настольные игры. Также в определённых заведениях города проводятся различные мероприятия, концерты, фестивали, конференции, кинопоказы и прочее. Рестораторы могут отдавать в аренду свои залы для организаторов мероприятий[180].
В сносках к статье найдены неработоспособные вики-ссылки. |
Гастрономия в Санкт-Петербурге.
.jpg){kind=link}
.jpg){kind=link}
.jpg){kind=link}
.jpg){kind=link}
_04.jpg){kind=link}
